Да и кто отпустит меня? Пусть даже и с треуголкой? Пока я не найду и не отыщу хрустального сердца, я не пойду на небо. Жизнь моя, в общих чертах, еще не завершена. Как знать? Я тут стою, пялюсь на облака, размышляя, как бы туда поскорее попасть, а безымянный капитан, хитроумный хитрюга, смотрит на меня в окошко и похохатывает знай себе в увесистый и ловкий капитанский кулак. Ведь так оно и есть, нет разве?
Ямы
Я аккуратно обхожу по краешку или по хрупким жердочкам выгребные ямы. Как знать, быть может там, на дне, обитает огромная жаба, которая питается упавшими туда ломовыми извозчиками. Я представляю себе, какая отчаянная и жестокая борьба происходит под моими ногами. А ведь некоторые жабы могут быть величиной с трамвай или троллейбус. Уж и не знаю, как безымянный капитан жил среди этого бесподобного и кромешного ужаса. Ну не иначе привык, наверное. Я вот подумал – хорошо государыня всего этого не видит. Быть может, сейчас она на полпути в Монголию и горячий ветер обдувает и обжигает ей нежное и непривычное к палящему зною лицо.
Куклы
А может, она сидит сейчас в своей золотой клетке. Одинокая и бледная, как фарфоровая кукла. Сырые александрийские луга шелестят за окном. И вот куда прикажете деваться.
Находка
Вот и снова она. Удивительно, как только не провалилась куда-нибудь. Это просто чудо, чудо. Я, наверное, избранный, не иначе. Пусть вся Выборгская сторона знает об этом. Ну, ступай, ступай на свое законное место. Полезай на макушку. И не рыдай, а то я сейчас околею от тоски и печали.
Где-то
«Где-то здесь – сказал я самому себе – где-то здесь находится дом безымянного капитана. Ты же бывал здесь миллион раз. Миллион раз, Вячеслав Самсонович. Надо только припомнить. Он один как перст, открыт всем ветрам. Я найду его. И тогда все двери откроются, все тайны будут разгаданы, и я получу все то, что потерял». Отставной моряк, плетущийся вдоль по улице, расхохотался мне в лицо. «Сейчас!» – сказал он. И ушел, ковыляя и пошатываясь, сам не зная куда.
Повиновение
Мои мозги, прикрытые сверху чудовищной непомерной треуголкой, грязной и мокрой с головы до пят, начинают двигаться и работать. Кошмар наводнения понемногу забывается. Руки и