– Здравствуйте! Извините! – почти выкрикнул он, поспешно дав задний ход. И исчез. Шум колёс, лязг шпингалета балконной двери. Возня. Понесло сквозняком и запахом красок. Наконец Одна решилась переступить порог. В прихожей было темно. Закрыла наружную дверь. Дальше в квартиру. Балкон. Коляска. Мольберт…
– Извините… – сказала и она.
Художник не слышал.
Тогда она пошла на кухню, перемыла с жёсткой шкрабкой всю посуду, какую нашла, вымыла плиту и пол. Двигаясь спиной вперёд, замывая за собой, налетела на что-то – и очутилась на коленях у Художника.
– Ой! Поехали! Со мной! Вы та самая… – а она барахталась и отбивалась, а колёса вертелись, жужжа, и везли её к балкону. Вдруг Художник остановился. И пунцово, даже малиново покраснел.
Она вскочила и вытерла руки о брюки.
– Конечно, не… потому, что… – теперь Художник еле давил из себя слова, потом показал на тряпку и ведро. И побледнел как неживой.
– Вам нехорошо? – она присунулась ближе, приложила руку к его груди. К заляпанной рубахе. Сердце под ней билось часто и мощно, словно колотя в набат.
– Я… увидел… теперь буду жить… пока закончу… – на лицо Художника помалу возвращались живые краски. Он взял Одну за руку, а другой рукой направил коляску к балкону.
Теперь на мольберте была точно она.
Она бежала встречать космонавта, спускающегося из ракеты.
Космонавт был едва намечен, и люди, и здания позади неё тоже. Но они были – несомненные, светлые, будто в весенней дымке.
– А ты… а вы готовились стать космонавтом? – спросила она, когда сгустились сумерки, и Художник убрал картину в холодильник. Все художники так делают, чтобы краски не высохли до завтра.
Он опустил взгляд на недвижные ноги, и она поняла.
– Ты… вы уже видите космос, – Одна кивнула на картину, – а они, хоть и здоровилы, не видали ещё.
И азартно вскинула кудрями.
– Ты придёшь завтра? – слетело с губ Художника. – Повторишь это… при свете?
– После занятий в техникуме.
– А на кого…
– На химичку. Лаборантку, – и Одна улыбнулась. – Краски тебе буду доставать. И изобрету такие, чтоб не полиняли даже в космосе!
Звёзды над головой были с кулак.
Одна шла домой. Как обычно, одна.
И уже не одна.
ПАВЕЛ БЕРЁЗНЫЙ
Что такое любовь?!
Что такое любовь? Это вера, надежда,
Тонкий вздох, звонкий смех
И души яркий крик.
Это, может быть, путь
По равнине безбрежной,
Но а может, скала,
Что нельзя обогнуть?
Что такое любовь? Это вера, надежда,
И изысканный вкус,
И бездарный