Первая мысль, что всплыла в моей голове от крайнего отчаяния и пребывания в положении брошенного в беде человека, была посвящена сокрытию себя на неопределенное время в душевой под видом продолжения мытья. Но воспроизведения в мозгу временных затрат на это мероприятие отодвинуло от меня этот план подальше. Отсутствие свежих мыслей ввело мое тело в следующую стадию трансформации, при которой обильное скопление пота на моей поверхности еще не испарилось в атмосферу, а кожа молниеносно приняла вид, который в народе называется «гусиной». Уверяю вас, что именно моя версия того самого «гусиного» состояния была на зависть любому залетному гусю. А качество поверхности соответствовало новенькому листу наждачной бумаги.
Именно в таком состоянии я осторожно высунул свой нос из двери раздевалки, что вела в длинный коридор, один конец которого упирался в темный тупик хозяйственного назначения и завершался кладовой для всякого хлама. Второй направлялся к лестничной клетке, которая заканчивалась внизу обилием зеркал, дверями непонятно куда ведущими, скамейками для посетителей, стационарными фенами на стенах и гардеробом.
На мое счастье я увидел в хозяйственной части коридора своего дедушку. Как он проник туда, куда посторонним без сменной обуви и в верхней одежде был вход воспрещен, я не знал. Да и до того ли мне сейчас было? Дед стоял неподвижно и пялился на кого-то в бассейне широко открытыми глазами. В данном случае его глаза были действительно открыты невероятно широко. К тому же в таком положении они замерли, и если бы не особенный блеск в них, напоминавший нанесение смазки для увлажнения поверхности, то деда можно было принять за не живого. Вдобавок, его рот был приоткрыт в одну пору с глазами, будто дополнял до стадии гармоничности общую картину. И если бы не моя близорукость, то я бы еще увидел у деда третий признак его увлеченности чем-то особенным, что он рассматривал в данный момент времени. Это была свисающая с нижней губы слюна, вытянувшаяся уже до груди и продолжавшая медленно опускаться все ниже и ниже.
Вместо того, чтобы сразу позвать его на выручку, я вдруг бросил свой мимолетный взгляд в окно, что отделяло территорию бассейна от коридора, шедшего как раз напротив раздевалок и душевых. В нем я увидел объекты вожделения своего деда, выразившиеся на его широко открытых глазах, открытой во всю ширь ротовой полости и свисающей ниже груди слюне. За окном только что спустились в воду несколько молодых особ женского пола, посетивших, скорее всего, какую-то внеплановую тренировку или пришедших просто поплавать. Дед смотрел на них, не отрываясь.
– Деда, – тихо позвал его я, все еще осторожно выглядывая из-за двери помещения мужской раздевалки, так как в этом положении меня не было видно из дальнего конца длинного коридора.
Реакции