Через минуту Гнус был уже за дверью, выходящую на Темную улицу. Кутаясь в черные лохмотья и косо глядя на восходящее солнце, он глухо пробормотал:
– Куда же они могли деться?
Не находя ответа, он бросил беспомощный взгляд себе под ноги и увидел на сырой от дождя земле следы детских ног.
– Туда! – уверенно прогнусавил он и устремился в начало улицы, куда убегали оставленные следы.
Но вскоре они перешли на тротуар и пропали из поля зрения Гнуса. Он был в растерянности. Диким зверем метался обманутый старик по всем окрестностям, вынюхивая упущенную добычу, и не находил ее. Наконец он оказался за городом в пустынном поле.
Начинало смеркаться. В воздухе заметно похолодало. Гнус понял, что заблудился, и от безнадежности побрел в первую попавшуюся сторону, пока вплотную не подступил к высокой скалистой горе. Он не нашел ничего лучшего, как взобраться по ней наверх и осмотреться с высоты. Нужно было торопиться, чтобы успеть до наступления ночи.
Но не успел он сделать и шагу, как наткнулся на знакомые отпечатки детских ног у самого подножия горы на узкой дорожке, ведущей вверх. Кровь закипела в жилах старика. Он злорадно потер свои сухие костлявые руки и припустился быстрее. Неудержимая злость и холодный попутный ветер придали необыкновенную легкость и проворность его старым костям. Не обращая внимания на мелкие и крупные каменные препятствия по пути, он быстро достиг вершины и остановился в недоумении.
Открытые настежь двери старинного замка с черепичной крышей, зубчатыми башенками и высоким полукруглым крыльцом приглашали его в гости. Он с недоверием принял приглашение и, поморщившись, вошел внутрь.
В мрачном и унылом жилище никого не оказалось. Вероятно, дети, не удовлетворенные неласковым приютом, уже ушли. Гнус собрался последовать их примеру, как вдруг его внимание привлек единственный предмет в доме – стол с двумя круглыми блюдами и пустым местом между ними. Он сразу же сообразил, что здесь произошло.
– Ах, вот где оно было! – проревел он и стал рвать на себе остатки седых клоков на морщинистой плеши. – Оно было здесь, а эти мерзкие дети похитили его. Да, да, это они. А может… может, им помог этот гадкий Глад? Я убью его, если он не скажет… Ах, да… нельзя убить то, что уже уничтожено.
Гнусу пришлось покинуть злосчастный дом. Сумерки сгущались все сильнее, и он уже не надеялся увидеть что-либо с горы. А когда вышел на крыльцо, обнаружил, что стало по-зимнему холодно и с неба посыпались редкие снежные хлопья.
Закутавшись потеплее в свое отрепье, он, кряхтя и охая, спустился вниз и остановился в нерешительности возле огромного камня у самого подножия горы. И вдруг он заметил, как в ночном мраке с поля двигались в его строну две тени – одна в чем-то розовом, другая в голубом. Они шли медленно, едва переставляя ноги. Гнусу хватило времени, укутавшись поплотнее, спрятаться за камнем и ждать, что же будет дальше. Правда, его сгорбленную спину и без того было трудно разглядеть в потемках. Да и ночным