Я открыла глаза и пожалела, что не умерла. Слезы покатились.
– Оля. Я знаю, что тебе сейчас нелегко. Но это твоя дочь. От нее уже и так папа отвернулся. Неужели ты ее тоже предашь? Я не так тебя воспитывала. Оля, у нее кроме тебя никого нет.
– Меня у нее тоже нет.
– Хорошо. Забери ее. Я сама буду ее воспитывать.
– И я помогу, – влезла Даша.
Я забрала. Не знаю почему, но забрала. Первый месяц я просто на нее смотрела, мама ее купала, делала массажи, возила по врачам, а я просто смотрела. А потом стала тихо ненавидеть.
– Оля, девочке нужно дать имя. Это ненормально, и сделать документы, полис требуют, свидетельство о рождении, нам идут навстречу, принимают, но это не дело. Ты ведь хотела назвать ее Верой.
– Нет. Она не достойна этого имени.
– Оля, ну грех так говорить.
– Нет. Ее не будут звать Верой. Не будут! – кричала я как не в себе. – Не будут! – кинула я носком в дочь. В дочь, которой был всего месяц.
– Тогда как?
– Называй как хочешь. Например, инвалидка! – прокричала я и опять закрылась в комнате в истерике.
Мама постучалась. Я завывала.
– Может, София? – говорила мама со мной через дверь.
Наутро приехала Дарья.
– Все ревешь. Какая же ты эгоистка. Думаешь, только тебе плохо, на мать посмотри, не спит, не ест.
– Она хотела ее забрать.
– Она, а ты?
– Для меня ее нет.
Дашка дала мне пощечину.
– Одевайся, в загс поедем документы делать.
Я собралась. В загсе девушка мило улыбалась.
– Как назовете девочку?
– Инвалидка.
– Как?
– Сонечка, – влезла мама. – Вы уж простите, у нее послеродовая депрессия.
Работница загса посмотрела на меня сочувственно.
– А отец?
– Он написал отказ.
Девушка поменялась в лице. Видно было, что ей хотелось сказать что-то сочувственное, но она лишь опустила голову. Получив свидетельство и полис, мама с подругой занялись Соней вплотную, искали врачей, методы лечения. А я упивалась своим горем. Пять лет пролетели как один день.
– Сегодня день моего рождения, – услышала я за спиной ее голос. – Мне пять.
– Мне плевать, – ответила я ей, не оборачиваясь.
– Я знаю, – тихо ответила мне она.
Я чувствовала, что она стоит у меня за спиной.
– Тебе еще что-то?
– Я хотела сказать… – замолчала она.
Я молчала тоже. Она продолжала стоять.
– Говори и уходи, – говорила я ей грубо.
– Я знаю, что ты меня не любишь, но я хочу, чтоб ты знала, – она опять замолчала.
– Что?
– Что я все равно тебя люблю. Каждый день люблю. Даже когда ты на меня кричишь, даже когда толкаешь, я все равно