– Вегетарианка? – вдруг раздаётся устало-удивленное над моей головой.
– Что? – я вздрагиваю и замираю. Но, сообразив, что это Константин спрашивает про меня, отрицательно качаю головой. – Нет…
– Сосиски отодвигаешь, – поясняет он. – Не вкусные?
– А…простите. Свинина. Нам нельзя… Но омлет очень вкусный, – тороплюсь его заверить.
– Ясно-понятно, – задумчиво кивает Константин и зависает на мне тяжёлым, глубоким взглядом. – А что ты вообще ешь? Что любишь?
– Зачем вы спрашиваете? – начинаю нервничать.
– Ну… – он ставит локти на столешницу и потирает подбородок указательным пальцем, – чтобы покормить тебя завтра, наверное.
– Мужчина не должен готовить, – качаю головой. – Особенно если в доме есть женщины.
– Да почему? – вдруг дёргаются уголки его губ. – А как же шашлык, шурпа, пельмени, рыба соленая, в конце концов! У вас разве не готовят мужчины? Пару лет назад в Турции отдыхал. В нормальном таком отеле. Так там одни мужики на кухне работали.
– Готовят, – соглашаюсь. – Но только на работе. Дома – женщина. Папа иногда лепёшки готовил, потому что мама не умела.
В груди теплеет. Не могу удержаться и отвечаю Константину улыбкой. Только добрый мужчина может готовить. Папа был добрый. И чем-то Константин на него похож. Возможно, моим зарождающимся ощущением защищенности рядом с ним.
– А где мой ужин?
Вздрагиваю, стискиваю в пальцах вилку от ехидного голоса за спиной. Константин тихо чертыхается и тоже меняется в лице, видя входящую на кухню Вику. Она одета в почти полностью прозрачный пеньюар. Мне становится за неё холодно и стыдно, но лишь на мгновение. Пока не вспоминаю, что сама сижу в чужих вещах, наедине с чужим мужчиной в его доме. Занимаю место этой женщины, веду вечерние разговоры… и вообще ношу под сердцем ребёнка.
– Ты же не ешь после восьми, – хмурится Константин.
– Да у тебя обычно нечего, – весело фыркает Вика, обходит стойку и, присваивая, обнимает Тихомирова за шею, скользя пальцами по груди.
– Так ты бы приготовила, – вдруг перехватывает он ее руки и встаёт со стула.
– Ты чего? – совершенно искренне удивляется женщина. – Она что ли тебе приготовила, и ты припух? Да кто она такая?
Боже… понимая, что скандал снова происходит из-за меня, вжимаю голову в плечи и стараюсь не дышать.
Константин делает глубокий вдох и прикрывает глаза.
– Саратова… – шипит Вике, стиснув зубы. – Ну чего тебе в койке не лежалось? Я же попросил…
Не смотри, не смотри на них, Назима. Вот, кактус на окне очень красивый. Даже два.
– Подождать, пока ты пожрешь, а потом ее на этом столе… – уходит Виктория на новый виток скабрёзностей, но вдруг резко замолкает.
Ударил?! Я не слышала удара! В ужасе