Ничего особенного. Разве что… размер. Я подошла к высокому, с меня ростом, зеркалу, приложила вещицу к себе и растерянно рассматривала свое отражение. Может, и не такая плохая идея на один день стать немного… Я даже слова не могла подобрать, чтобы описать, какой я ожидала стать, надев это. Глупость, в самом деле. Зачем мне это платье? Оно ничего не изменит, а изображать изменения на один вечер – ерунда полнейшая.
Я откинула платье на стул, подошла к дверям, коснулась ручки, но почему-то оглянулась. Мой взгляд зацепился за эту вещь, которая так и манила хотя бы примерить ее. На самом деле мне всегда хотелось носить нечто подобное, – да и какой девчонке не хотелось?..
Ладно. Только примерю и все.
Я щелкнула замком на дверях, чтобы никто не вошел и не увидел синяки на моих ногах. Они до сих пор не сошли, несмотря на то, что я наносила мазь каждый день. Стянула с себя широкую одежду и облачилась в обтягивающее черное платье. Ткань была очень приятной наощупь и мягко облегала тело. Я вновь подошла к зеркалу и обомлела, подняв глаза. Про себя я отметила, насколько женственной в нем выгляжу. В этом наряде худоба не казалась таким уж недостатком, а наоборот, с виду я походила на модель с подиума – если не смотреть на лицо и прическу, конечно.
В дверь постучали, я спохватилась, и стала спешно искать, не видны ли где-то синяки. Ничего не найдя и успокоившись, я неловко поплелась открывать.
– Ого! – воскликнула Олеся Викторовна при виде меня. В ее глазах вспыхнул задорный огонек, а уголки губ поднялись, изображая теплую улыбку.
– Странно выгляжу, да? – неуверенно проронила я, потупив взгляд в пол.
– Наоборот! – хлопнув в ладоши, сказала женщина. – Замечательно! Сейчас губки подкрасим и румяна нанесем – будешь конфеткой. Эх, где моя молодость, – вздохнула Олеся Викторовна, закрывая за собой дверь.
– У вас в школе тоже ведущие должны были носить чужие платья?
– Нет, – отмахнулась она, а затем вытащила из сумки маленькую косметичку, подошла ко мне и осторожно сняла мои очки. Откровенно говоря, макияж я никогда не наносила. Ната пару раз пыталась уговорить меня, даже дарила помаду красивого морковного оттенка, но я отказывалась. Да и зачем? Под широкие кофты и длинные юбки не подойдет ни один макияж, но сегодня почему-то захотелось добавить себе яркости, перестать быть серым пятном в палитре ярких красок. В голове вспыхнул образ Алены и то, с какой жадностью на нее глядели мальчишки, Витя… Каждая клеточка в моем теле болезненно заныла от одной этой мысли.
Почему я продолжала думать о нем? Нам нельзя даже общаться, иначе отец… Мне нужно держаться от него подальше, а не тайно заглядываться и вздыхать.
– Ну-ка, иди, глянь на себя, – сказала Олеся Викторовна, вернув меня в реальность из собственных мыслей. Вздохнув, я взяла очки со стола, надела их и взглянула на свое отражение. Не сказать, что сильно я изменилась, но легкие румяна на щеках и алый блеск на губах в самом деле придали