– Почему? – спросили мы в один голос с Раевским.
– Потому что я устала выслушивать в учительской, как два веселых баскетболиста срывают уроки и мешают учиться всему классу.
– Никто нам не мешает, – крикнула Лидка Яшина, строя мне глазки. Видимо, она еще не знала, что мы с Аленкой снова вместе, раз столько внимания и кокетства было потрачено на мою персону.
– Да ладно вам, Наталья Егоровна! Как мы в этом году с Шестом друг без друга? Это кощунство! – заныл Раевский.
Конечно! Кто, если не я, будет давать ему списывать алгебру? Мишаня был хорош только в спорте, учеба вообще не давалась ему.
– Шестаков, за первую парту, – голосом цербера прорычала классная. Я поднял руку и почесал затылок. Пересаживаться вперед не хотелось: там сидят одни ботаники. А учеба… с этим у меня никогда не было проблем. Один раз услышал или увидел – и тут же запомнил. Поэтому мне больше нравилось сидеть на задней парте и развлекать себя и окружающих.
– Шестаков, – повторила Егоровна. Я хмыкнул, видя, что спорить было бесполезно, – по крайней мере, сейчас, – и поплелся к волшебному месту, которое, видимо, должно было утихомирить меня.
Классная с улыбкой проследила, как я отодвинул стул, плюхнулся на него и вытянул руки, укладывая их перед собой вместо подушки. А потом я вдруг ощутил до жути знакомый запах: аккорд цитрусовых с жасмином и ноткой ванили. Я очень хорошо помнил его с детства. Мать пользовалась гелем с похожим ароматом еще до переезда. Его же она дарила Романовым на всевозможные праздники, и им же часто пахло от Риты. В какой-то момент я даже понял, что если чувствую этот запах, значит Маргарита где-то рядом.
Подняв голову, я повернулся и посмотрел на девушку, которая сидела рядом. Она старательно делала вид, что разглядывает за окном пейзаж школьного двора. Однако дело было далеко не в пейзаже. Эта странная прическа, очки, острые скулы и аромат лесных ягод! Я не мог ее ни с кем спутать.
– Эй, новенькая? – шепнул я, продолжая буравить Риту взглядом. Неужели она думала, что останется незамеченной? Господи, да я постоянно натыкался в городе на нее! Все эти восемь лет смотрел и задавался вопросами: «почему женщины предают мужчин?», «почему мать бросила нас с отцом?», «почему Марго выбросила меня, как старую ненужную плюшевую игрушку?».
«Стоп! Что она вообще здесь делает?», – вдруг спохватился я.
– Эй, ты оглохла? – повторил я, усмехнувшись. Я видел, как на шее Риты дернулась венка и как напряглась каждая мышца в ее теле. Мне хотелось рассмеяться в голос – настолько комичной казалась эта ситуация.
– Шестаков! – крикнула Егоровна. – Скажи мне, у тебя шило в одном месте, прости Господи? Ну сколько можно крутиться? Тебе уже восемнадцать, а как будто в первый класс пошел!
Рита едва слышно прыснула, а я откинулся на спинку стула, подперев рукой подбородок. Мне плевать было, что классная требовала к себе внимания. Разглядывать ту, что растоптала мое сердце восемь лет