Бегу к дверям садика, влетаю как ошпаренная в утробу сказочного домика, где моя малышка проводит последний год. Скоро в школу. Неприятное чувство – щемит в груди.
– Ой, Пчёлкина прилетела, – подмечает радостно седовласый охранник Иван Иванович.
И он туда же!
– Я на собрании была, – оправдываюсь зачем-то, снимая с головы яркую красную шапочку.
– Ну, если так, то смею вам напомнить, что дочь ваша у нас в детском саду гнездится, а не в школе. Какое собрание? – стягивает очки с носа, чтобы получше рассмотреть меня – «врушу».
– Семейное собрание, домашнее, – лезу в дальнейшие дебри объяснений.
– А ну тогда, ладно. Убедили, – кивает понимающе.
Разворачиваюсь, бегу по коридору к дочкиной группе.
– Пчёлкина, мы тоже люди, – догоняют меня слова обиженного мужчины при исполнении. – У нас семьи, внуки. Хотим домой вовремя уйти. Будете злостно нарушать, удочерим Аришку!
Сталкиваюсь нос к носу с воспитательницей и дочкой, не добегая до комнаты.
Хлопаю глазами, кружу по маленькому загорелому лицу с огромными зелёными глазищами, глубокими как швейцарские озёра.
Надеюсь, она ничего не слышала про усыновление.
– Мамочка, это правда. Они заберут меня у тебя, если ты будешь злобно опаздывать? – трёт глазки.
Кусаю губы.
– МариВанна, скажите вы ей, что ВанВаныч шутит, – прошу помощи у «зала».
– Как же вы достали Пчёлкина, забирайте сокровище, летите к себе в улей!
– Что вы сейчас сказали? – Я ослышалась или как? В ужасе пялюсь на пожилую воспитательницу.
– Ева Львовна, не играйте на нервах. Езжайте, ради всего Святого, не будите…
Кого? КобруВанну?
Мои пальцы ныряют под красный плащик дочери, подтягивают кофту, застегивают огромные гранатовые пуговицы. Милая благодарно следит за мамиными заботливыми ручками. Сокровище моё бесценное.
Всё-таки от мужиков есть толк в жизни! Дети…
Пышную копну русых волос собираю под такую же, как у меня красную шапочку.
Мы с дочкой как близняшки, стараемся одинаково одеваться. По-моему, это нас сближает. А как люди реагируют? Некоторые умиляются, другие недоумевают.
– Как там Тузик? – спрашивает заботливо дочь.
– Нормально вроде? А что, что-то должно быть не так? – подозреваю, что стрекоза чего-то недоговаривает. – Снова кормила его конфетами? Шоколадом?
Кивает. Не буду ругать, шоколадное лакомство не убивает кокера так, как куриные кости.
В ужасе вспоминаю, как я месяц давала Тузику курицу, а потом полгода лечила его у ветеринара. Оказалось, что кокеры – это не собаки, а нежнейшие скрещенные существа, не готовые вылечить собственную рану ни подорожником, ни слюной. У них лапки…
– Мамочка, я тебя очень люблю. Ты сильно устала?
– Малыш, говори напрямую. Что купить? Как срочно?
– У Маши новая кукла. А я не в тренде! – надувает губки, ведет пальчиком по алой модной сумочке,