На протяжении недели Алина сделала несколько попыток поговорить с ним по поводу своей придурочной сестренки.
– Ты же понимаешь, что Доминика отреагировала слишком эмоционально в силу своего возраста?
Уже в ушах стояло это ее бесконечное «Доминика». Парило конкретно.
– А сколько ей? Двенадцать, что ли?
– Семнадцать, – пропуская мимо ушей жесткий тон, уточнила девушка. – Понимаешь, она в нашей большой семье самая младшая. Прадедушка, бабушка с дедушкой, папа с мамой, мы с сестрой – все с ней носятся. Вечеринка у Карпа – ее первая туса. Вообще никуда не ходила, понимаешь? Сначала действительно возраст не позволял, а потом не с кем было. Мы же с Русей постоянно в Одессе, даже летом, – откровенно делилась, не замечая того, что Град ее излияния вполуха слушает. – Да она никогда и не просилась на подобные мероприятия. Дом и школа – вся ее жизнь. А летом у бабушки с дедом в деревне отсиживалась. Сено, куры, гуси, огород… К сентябрю шоколадная, а волосы белые-белые… – продолжала с улыбкой. – Доминика сама себя воспринимает младше биологического возраста, понимаешь? Может вспылить по-детски, взбрыкнуть на пустом месте… Но, поверь, Град, она очень хорошая и добрая девочка.
– Добрая? – хохотнул, притомившись от затасканного «понимаешь». Люди любят перебарщивать этим словом. Суют просто в каждое предложение, будто все вокруг обязаны мыслить аналогично. – Она злая, как черт.
И это самое безобидное, что он готов сказать о малой вслух.
Алина потухла. С грустью догнала, наконец, что рассказ его не впечатлил.
– Ты ее совсем не знаешь, – изрекла с обидой. – Доминика – необыкновенная, – последнее сказано с каким-то разительным превосходством, будто ему, Граду, предстоит скорбеть об этом полжизни.
Его ухмылка в ответ на ее слова выражала глумливое презрение.
Алина перевела дыхание, чересчур концентрируясь на этом физиологическом процессе. Размышляла, что еще можно сказать. Свои подозрения о том, что Ника подсознательно Градского боится, выказывать не стала. Поняла, он от души посмеется. Возможно, даже как-то использует в своих интересах. А Ника ее потом не простит – ни за какие коврижки.
– Я пытаюсь сказать, Град, вот ты, как взрослый, должен повести себя мудрее.
Странно, но именно после этой фразы в глазах парня что-то изменилось. Алине определить бы еще, что именно? Плюс или минус?
– Она не придет? – спросил, в свою очередь сосредоточенно ее изучая.
А до этого ведь держался так, словно, слушая ее, проявляет царскую милость. Да, если бы не Доминика, Алина бы перед ним ни за какие блага мира так не прогибалась! Хвала Богу, Градский ею не интересовался, она им – и подавно. Три года удавалось поддерживать нейтральные приятельские отношения в стиле «привет-как дела-пока», не особо вслушиваясь в интонации ответов.
Однако в это мгновение