–Что? Твоего слова? Да кто ты такой? – Взрываясь, Валид скалится на меня и прихватывает за край рубашки.
Я сжимаю кулаки.
–Руки… – рычу.
–Серега, спокойно, – едва слышно шепчет Егор. – Он провоцирует.
Мы с Валидом врезаемся в друг друга злыми взглядами. Воздух вокруг тяжелеет. Менты напрягаются. Мои пацаны тоже.
–Серега, не надо…
–Валид! – Окликает его Шахин. – Не забывай, что ты пока ещё в моем доме! Вы все здесь мои гости! И помимо этого, только что отказался от прав на Малику. Поэтому, оставь мне решать, как я поступлю с обидчиками своей семьи. Займись своей!
Валид замирает и резко разворачивается.
–Так вот ты как заговорил, Алихан?! Хорошо. Тогда я тоже буду сам решать, как поступать с обидчиками СВОЕЙ, – намеренно выделяет слово, – семьи. И со своими лично. Мы уходим, отец.
–Валид, так дела не дела не делаются, – пытается остановить его старик с тростью.
–Валид… – окликает его отец. – Вернись и сядь…
–Я сказал, что мы уходим! – Рявкает этот неадекватный.
И намеренно, толкнув меня плечом, выходит из гостиной.
Оставшиеся мужчины растеряно переглядываются. Видно, что старики действительно давно знакомы и очень хотели породниться. Но решать это за счет жизни зависимой, молодой женщины – это перебор.
–Ты поступаешь сейчас недальновидно, Алихан! Попросту глупо! – Выговаривает ему старик с тростью.
Хмыкаю про себя. Да, расскажите о тактике боевому генералу.
–Мой сын, горяч. С возрастом мудрость к нему не пришла, – будто извиняется отец Валида. – Но он по-своему прав, потому, вынужден последовать его примеру. Прощай, Алихан. Больше в этом доме я не гость.
Он встает.
–Как пожелаешь, Алим, – поднимается следом за ним Шахин, – я всегда уважал твои решения.
Переглядываемся с мужиками. Они хмурятся. Да, по-факту, в происходящем сейчас виноваты мы. И за то, что сделали, мы готовы понести наказание, но не за чужие традиции и заморочки.
Ещё двое мужчин чинно покидают комнату.
Становится легче дышать.
–Алихан Русланович, ваша племянница будет писать заявление? – Деликатно прокашливаясь, интересуются менты.
–У нас другие вызовы горят. Сами понимаете…
Я слышу в их интонациях явное нежелание впрягаться в работу с делом. Хуже, чем разборки между погонами, может быть только должностное, когда приходится капать под своих же.
–Алихан, – недовольно говорит его отец. – Почему ты ставишь женщину превыше деловых отношений? Превыше традиций!? Я считаю требования семьи Алима справедливыми. Ты нарушил договор! Дочь твоего рода оказалась непригодной для брака. Убери паршивую овцу и не порть все стадо! – Повышает дребезжащий от негодования голос.
Очень вот большой вопрос, где тут паршивая овца. И в какой она семье…
–Отец, придется вернуть деньги, – осторожно напоминает Шахину молодой, до этого времени молчащий мужчина.
–Значит,