Молчит только Яна. Она зациклена совсем на другом. Интуитивно понимает, что недостаточно понравиться такому, как Рагнарин, внешне. Однако надеется, что для удачного старта этого хватит. Ведь она обещала себе и Ксении «первый шаг». От одного лишь мысленного напоминания об этом в груди Яны жарко пульсирует предвкушение. Трудно усидеть на месте, выжидая удобный момент, не срываясь на решительные действия в ту же секунду.
Она не чувствует скованности и растерянности, как в вечер их знакомства. Точнее, эти ощущения в какой-то мере, конечно, тоже присутствуют, но другие, позитивные эмоции, все же их пересиливают. Она готова, она стремится разговаривать и выказывать свойственную ей природную живость, которая, как она надеется, в глазах Рагнарина отличит ее от милой пластиковой куклы.
Но в самый важный момент, когда девушки отправляются на танцпол, а парни выходят курить, и они с Денисом остаются наедине, в горле Яны встает ком.
Робея, она роняет взгляд вниз. Сначала видит, потом чувствует, как судорожно сжимаются в кулаки ее взмокшие ладони.
Вздыхает. Заставляет себя поднять глаза.
– Экономфакультет, значит? – встречает Рагнарин ее взгляд вопросом, будто только и ждал, когда она решится установить зрительный контакт.
– Да. Экономика и управление.
Боится новой паузы, поэтому продолжает.
– У моего отца своя хлебопекарня. Он рассчитывает, что я не спущу ее на ветер сразу после его выхода на пенсию, – мягко, чуть сипловато, смеется.
Рагнарин медлит, словно выдерживая относительную тишину вокруг них, чтобы послушать это ее хихиканье. А потом тоже смеется. И Яну захлестывает крайне волнующее смущение. Этот трепет, словно упоительная катастрофа, остановить которую не возникает никакого желания.
– И как успехи в учебе? Нравится?
Слышит его голос, будто сквозь толщу воды, настолько шумит в висках пульс.
– Пока да. Очень.
Улыбается просто потому, что не может контролировать свою мимику.
– Живешь где? У Марины?
– Нет. Снимаю квартиру. Одна живу, – слегка хмурится на этих словах. – Так папа распорядился. Он не любит кого-то стеснять.
Рагнарин никак не реагирует на это признание. И она решается проявить ответную инициативу, чтобы как-то продлить разговор.
– А у тебя есть братья или сестры?
– Нет.
Она кивает. Лихорадочно ищет дополнительные и уместные темы.
– Живешь тоже один?
– Один.
– Много работаешь? Я слышала.
– Да. Так и есть.
– А родители?
Его брови слегка дергаются, приподнимаясь.
– Они тоже много работают.
– Знаешь, – взволнованно выдыхает Шахина. – У нас принято задавать такие вопросы, когда хотят узнать человека. О семье, о близких, интересах…
– У нас тоже.
– Ну да… – она снова прячет взгляд, но тотчас возвращает и смотрит очень решительно. – Спроси у меня о чем-то. Что тебе