– Немного.
– В зал? – выдерживает небольшую паузу. Слегка понижает голос, предлагая второй вариант: – Или домой?
[1] Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова.
2
С того самого вечера с Яной творится что-то странное. Она пытается не думать о Рагнарине, но мысли сами собой сбиваются и мчатся в одном направлении. Все эти думы настолько чужеродные и непонятные, что попросту пугают ее. Они набегают бурными волнами в течение всего дня, обжигают теплом ее грудь, шею и щеки.
Особенно захлестывает перед сном. Тогда вот прям вообще никак не получается о чем-то другом думать. И дрема, как назло, очень долго не приходит. А в сновидениях – снова он.
Какая-то мистика!
Шахиной нужно концентрироваться на учебе. В ее семье очень важно получить хорошее образование. Главнее этого – только удачное замужество. Отец воспитывает ее в строгости, неоднократно повторяя, что думать о мужчинах девушке не пристало. Она и не думает. Точнее, не думала, подчиняясь негласному закону, что матримониальными вопросами в ее семье занимаются родители.
Наталье пришлось постараться, чтобы плюсы от учебы дочери в России перевесили минусы в виде непреоборимых предубеждений мужа о ее родине.
– У Айны русская кровь. Я хочу, чтобы она познакомилась с культурой моего народа, усовершенствовала язык, сблизилась с сестрой, получила достойное образование, в конце концов, открыла для себя что-то новое, перед тем как выйдет замуж и обзаведется детьми.
Мехмед Шахин скрипел зубами, устало растирал пальцами глаза и впадал в долгие немые раздумья. А еще он молился. О своем единственном ребенке, страх за которого подогревали пропаганда свободных нравов у русских и массовой распущенности их женщин.
Решающим фактором стало, вероятно, то, что Наталья за двадцать лет ни единого раза не дала усомниться в своей верности и преданности семье. Да и старшая ребенок, Марина, за время своего пребывания показала себя воспитанной девушкой.
В шумной и активной Москве Яна, как ни странно, чувствует себя комфортно. Ей интересно бывать в местах большого скопления народа и не задумываться о том, что какое-то ее настроенческое поведение кто-то посчитает непристойным.
– Ну, что ты решила? Пойдешь со мной на концерт? – спрашивает Шахину сокурсница Ксюша Луценко, с которой она подружилась буквально в первый день учебы. – Это крутая группа. Не послушаешь их, до конца Россию не поймешь, – улыбается, цепляя ее под локоть.
Занятия закончились, и они неторопливо шагают в сторону метро.
– Не знаю. Дороговато для меня, – честно озвучивает свои сомнения Шахина.
– Тогда я тебя приглашаю, мой юго-восточный друг!
– Нет. Так мне неудобно.
– Не выдумывай!
– Я не выдумываю. Меня учили, что так нельзя.
Ксения смеется.
– Ты всегда поступаешь так, как тебя учили?
– Вообще-то, да.
– Прекращай. Олды – вне системы. Будешь их слушать, все самое важное упустишь.
Яна, конечно, сама понимает, что в словах подруги