Влада удобная по всем статьям.
Она спокойно мирится со всеми моими странностями. Настолько, что ее не отталкивает даже то, что я не целуюсь в губы и не позволяю касаться своего лица.
– На следующих выходных выставка. Я бы хотела пойти, – заходит, как обычно, мягко. – Ты как? Не против?
– Сходим.
– Прекрасно, – радуется, пытаясь поймать мой взгляд. Даю ей это, чтобы прекратила суету. – А завтра заедешь? К папе интересные люди на ужин придут. Он говорит, хорошие связи для будущего… Нужно закреплять, раз выпала такая возможность. Ты как считаешь?
– Заеду. Познакомимся. Посмотрим.
– Супер!
– Только не раньше семи. У меня тренировка.
– Семь – идеальное время! Гости к половине будут. Разогреются, расслабятся… – смеется. Я не утруждаюсь даже улыбку выдавить. Просто наблюдаю. – Ну ты же знаешь папу, – закатывает в восхищении глаза. – Он умеет располагать.
У меня насчет Владимира Всеволодовича другое мнение. Но желания его до кого бы то ни было доносить не возникает.
– Ты еще долго здесь оставаться планируешь? – спрашиваю тем же бездушным тоном. – Я через полчаса уеду.
– Я с тобой, конечно.
– Ок.
Возвращаемся к предкам. К ним как раз присоединились Машталеры – родители Влады. Завязывается очередной бессмысленный разговор. Я участвую мало, только если ситуация того реально требует.
Последние полчаса тянутся удушающе долго. Вязну в устойчивом состоянии апатии. Говорю все меньше. Практически не двигаюсь. Цепенею не только внутри, но и внешне.
Пока в один момент все не меняется.
– Вот он, – выплевывает отец то ли взбешенно, то ли взволнованно. Стакан-то у него не отняли. – Явился Полторацкий!
– Так-так… И с кем это он? С дочерью? – размышляет мать в разы спокойнее.
Я машинально, вроде как вынужденно, веду взглядом в том направлении, которое они задают. И вдруг ощущаю за грудиной странное волнующее колебание.
Пространство качается.
Изгиб девичьей спины. Хрупкая линия плеч. Характерное движение тонкой руки.
На стремительно просыпающихся инстинктах прекращаю дышать. Но пульс уже долбит по венам аварийной сиреной. Застывшая три месяца назад кровь прорывает дамбу и бросается курсировать по одеревеневшему телу, вызывая в омертвевших клетках жгучее покалывание.
Узнавание, когда каждая деталь будто удар ножа между ребер – страшная штука.
Стоило бы развернуться и уйти. Уйти, пока не поздно.
Но вместо этого…
«Повернись!» – орет один из пробудившихся внутри меня демонов.
Девушка встряхивает темными волосами и ведет головой влево. Этого недостаточно, чтобы иметь возможность оценить хотя бы профиль.
И все же… В моей раздувшейся на резком глубоком вдохе груди происходит