И вот, Дмитрий Олегович крадется среди деревьев, и при этом старается издавать как можно меньше шума. Но это у него мало получается, так как ноги каждый раз норовят наступить на лягушек, которые либо начинают истерично квакать, либо взрываются под ногой со звуком ружейного выстрела. И совершенно естественно, что производимый гвалт и грохот никак не могут способствовать удачной охоте Дмитрия Олеговича.
Но Дмитрий Олегович не унывает, а лишь тихонько чертыхаясь, продолжает красться с сачком наперевес, высматривая добычу.
Поскольку это был всего лишь сон, то и добыча, на которую охотился Дмитрий Олегович, была не вполне себе обычная – Дмитрий Олегович охотился на еловые шишки.
Нет, разумеется, он не собирался их есть – хоть это был и сон, но даже во сне Дмитрий Олегович оставался, насколько это возможно, благоразумным человеком. Шишки ему нужны были для самовара. Просто в отличие от реального мира, в мире сна шишки обладали прескверным характером и тремя маленькими кривенькими ножками, с помощью которых они довольно резво удирали от охотника, строя ему на ходу довольно оскорбительные рожи.
Так что, как видите, задача у Дмитрия Олеговича была не из легких. Поэтому в какой-то момент он чертовски устал от взрывающихся лягушек и убегающих шишек, и прилег передохнуть под елку. Во всяком случае, ему так показалось, что эта была елка. Но поскольку во сне нельзя быть ни в чем уверенным, то и елка на деле оказалась вовсе не елкой, а хитроумно замаскировавшейся шишкой.
И как только Дмитрий Олегович закимарил, эта шишка как следует опершись на две ноги, скривила умопомрачительную рожу и, что было сил, прихлопнула Дмитрия Олеговича третьей ногой.
Дмитрий Олегович издал невнятное «ква» и, лопнув во сне, умер наяву. Но не из-за сна, а от того, что ему на голову упала пудовая гиря, которую он зачем-то хранил на книжной полке, висевшей над изголовьем кровати.
История, конечно, глупая, но один вывод из нее вынести все же можно: быть раздавленным во сне шишкой – это к пудовой гире.
Вздрогнул
Первый раз Иван Гершевич вздрогнул, когда за окном что-то ухнуло и заорало котом.
Второй раз, когда он запивал «первый раз» хорошей стопкой водки.
Третий раз Иван Гершевич вздрогнул, когда позвонили в дверь.
Четвертый, когда он запивал «третий раз».
На пятый, когда Иван Гершевич решил не делать паузу после четвертого вздрагивания.
В шестой раз он вздрогнул от того, что в дверь снова позвонили, и при этом зазвонил телефон.
Так что Ивану Гершевичу пришлось вздрогнуть и седьмой раз, поминая шестое вздрагивание.
Ну, а восьмой раз Иван Гершевич вздрогнул уже по собственному почину.
Сердчишко не выдержало таких нервов.
Да и шутка ли?
Страшное видение
Было как-то Петру Евгеньевичу, пока тот восседал в уборной, размышляя