Елизавета Павловна резко встала и вышла в сени, хлопнув дверью.
А Павел Игнатьевич неспешно встал с кресла, подошел к распахнутому окну, заприметил удаляющуюся по тропке Елизавету Павловну, усмехнулся и резко метнул африканскую кривую деревяшку ей вслед.
С оказией, так сказать.
Бурум-бурум
– Бурум-бурум, – весело сказал Дмитрий Петрович и, зычно икнувши, упал со стула. При этом он зацепил скатерть и обрушил на пол тарелки, вазы и супницы с кастрюльками.
– Скотина! – выругалась Елена Арнольдовна, и в гневе швырнула в Дмитрия Петровича вилку, да так, что та воткнулась ему прямехонько в лоб.
В ответ Дмитрий Петрович, осторожно потрогав вилку, громко рассмеялся и, крикнув «Держи ответку!», метнул в Елену Арнольдовну кастрюлю. Да так, что та наделась на супругу на манер рыцарского шлема, полностью скрыв лицо.
Насилу вынув голову из кастрюли, совершенно взбешенная Елена Арнольдовна, метнула в продолжающего громко ржать Дмитрия Петровича еще несколько вилок, а заодно и столовые ножи, отчего голова супруга стала походить на ощетинившегося ежа. После чего вновь водрузила кастрюлю на голову в качестве бронебойного шлема.
Оценив превосходство защиты Елены Арнольдовны от проникающих ранений, Дмитрий Петрович воспользовался шумовым оружием – стал со всего размаху стучать по кастрюле, на голове супруги, другими кастрюлями и супницами. Последние хоть и держались не долго, но в плане шума были эффективнее, так как в момент разлома ужасающе скрежетали осколками по эмали.
В какой-то момент Елена Арнольдовна не выдержала психической атаки и, изловчившись, боднула шлемом Дмитрия Петровича в пах, отчего тот потерял способность смеяться, а также и равновесие.
Падая, он зацепил Елену Арнольдовну, и они вместе повалились на пол, где предались плотским утехам, после чего, сели пить чай с малиновым вареньем.
Хорошо-с
Семен Петрович, выкушавши с утра графинчик водочки под соленый огурчик и маринованный грибок, теперь возлежал на диванчике и, почесывая свое безмерно волосатое пузо, задумчиво рассматривал потолок, равномерно засиженный мухами.
– Хорошо-с, – думал Семен Петрович. – Вот возлежишь себе на ложе и ничегошеньки больше и не надоть. Ну, то есть, совершенно! Другие-то, небось, суетятся чего-то, рыщут, скачут, работу работают – а ты лежи себе на диванчике и в ус не дуй!
Тут Семен Петрович почувствовал под пальцами, почесывающими пузо, нечто странное, и, приподнявши голову, обнаружил, что на пузе, средь волосяных зарослей, довольно бесцеремонно копошатся черви и какие-то жуки.
– Ах ты ж!!! – вскричал Семен Петрович и попытался вскочить с дивана,