– Чего ты молчала, когда мы пришли? – она резко обернулась ко мне.
– Не хотела вас перебивать, – я безразлично пожала плечами. – Вы же не со мной разговаривали, а лезть в чужую беседу это моветон. Мне воспитание не позволило тревожить вас, пока вы строили такие грандиозные планы. Я даже восхитилась. Теперь думаю взять с вас пример по отношению к вам же.
– Ты…
– Почему такое мое состояние чудо? – я перебила девушку и обратилась к доктору.
– Мне изначально следует вас обследовать. Я шокирован, но пока что боюсь делать какие-либо выводы. Я до сих пор не могу поверить, что вы сами встали с кровати и произносите такие длинные фразы, – доктор подошел ко мне. Что-то торопливо сказал кузинам Джереона. Кажется, попрощался с ними. Я все равно толком не разобрала слов, так как они прозвучали слишком быстро и невзначай.
Больше внимания доктор уделил медсестрам. Попросил их позвать каких-то людей и что-то приготовить. Я и этого особо не разобрала, так как в этот момент рассматривала многочисленных телохранителей, которые находились в коридоре. Часть из них, тут же последовала за нами.
Я смотрела на этих мужчин. Они – на меня. По большей степени, везде телохранители одинаковые. Огромные, брутальные и суровые. Лишенные эмоций скалы. Их всех будто затачивали под одни и те же критерии. Или изначально подбирали соответствующих.
И вот люди Джереона были точно такими же «скалами», но даже в их непроницаемых, холодных взглядах, я заметила интерес, с которым они на меня смотрели. Некоторые даже приподняли брови, когда меня на инвалидном кресле выкатили в коридор.
Из этого я делала выводы – в таком состоянии меня никто увидеть не ожидал. Наверное, меня это тоже касалось. Я ведь правда готовилась к тому, что возвращаясь в свое тело, как минимум, больше не смогу двигаться. И это в лучшем случае.
И сейчас чувствовала такое облегчение, от которого тело, несмотря на боль и усталость, будто бы парило.
Наверное, сейчас моя жизнь моментами напоминала отдельный котел в аду, но я просто радовалась тому, что могу думать, ходить, двигать руками и ногами.
Для счастья нужно не так много.
***
Следующие несколько часов меня осматривали и обследовали. Тут же прибежало еще семь или восемь врачей. Бесконечные, подробные вопросы о моем самочувствии, анализы, какие-то датчики и холодные, стальные трубы, в которые меня заводили и в полной темноте держали по несколько минут.
Примерно раз в полчаса меня укладывали на кушетку и минут двадцать я просто лежала. Один раз даже заснула, но проснулась от того, что врачи начали ругаться. Сравнивая прошлые и теперешние показатели, они не сходились во мнении.
– Я лично делал эти снимки! Ошибки быть не может! – я услышала громкий и даже злой возглас.
– И ты хочешь сказать, что некроз тканей головного мозга у нее сам по себе рассосался? Просто исчез и она чудом исцелилась? Вот только после такого не исцеляются.