– Не перебивай, Фэллон.
От толкает меня к Мериам.
– Нинуду! – мычу я. Она ведь поймет, что я имею в виду «Не надо»? Я пытаюсь выдернуть руку из руки Данте, и хотя кожа липкая и скользкая от крови, мне не тягаться с ним в силе. – Прушу, Мием, нидеаи ито…
– Ради всего святого, Росси! – рычит Данте. – Усмири свою внучку.
Мериам подносит свой кровоточащий палец к моему мизинцу. Мурашки пробегают по всему телу и проникают прямо в кости.
– Прафу, – хриплю я в ладонь Юстуса. – Нит.
От меня исходит поток силы, сотрясающий легкие, и я резко вдыхаю, от чего в груди расползается тупая боль.
Напевая на шаббинском о единстве и силе, Мериам проводит пальцем по бугоркам и впадинам моих костяшек, затем повторяет то же самое с Данте.
Я дрожу. От ужаса. От отчаяния. От ярости.
Я думаю о Лоре. Все мои переживание наверняка не сравнятся с тем, что почувствует он, узнав о замужестве своей пары. Он вырвет Данте сердце.
Юстус приобнимает меня за талию свободной рукой, удерживая в вертикальном положении, вынуждая меня терпеть неприятное покалывание жизненной эссенции его новой жены на моей коже и острое жжение там, где моя рана соприкасается с раной Данте.
Мериам продолжает бормотать заклинание и обвивать наши руки своей кровью. Я предпринимаю последнюю, отчаянную попытку вырваться, однако твердая рука деда и железная хватка Данте делают попытки тщетными.
Почему она согласилась на ритуал? Разве он каким-то образом поможет ей освободиться от трона?
Она водит указательным пальцем по нарисованным ею линиям, связывая их воедино. Я никогда не видела, как проводят этот ритуал, тем не менее понимаю, когда он закончен. Не потому, что ее кровь впитывается мне в поры, не оставив и следа, а потому, что чувствую это… странное покалывание, пробегающее по ладони и запечатывающее мою судьбу.
Легкие сжимаются, словно я под водой и сдерживаю дыхание, вот только я сдерживаю крик. Отчаянным рывком наконец освобождаюсь от Данте.
Король фейри поднимает руку и внимательно рассматривает; глаза круглые от благоговения, в то время как у меня – от ужаса, а затем и от отчаяния при виде соединенных кругов, вытатуированных под пятном нашей смешанной крови. Я переворачиваю свою руку, и, разумеется, то же изображение красуется на моей коже.
Ярость застилает глаза – горячее, чем новое клеймо, более влажная, чем соленые капли слез. От кольца можно было бы избавиться, но татуировка… Пока я не убью Данте, у меня на коже будет напоминание о нашей связи.
С другой стороны – и да, я во всем всегда ищу хоть какие-то плюсы, – теперь я понимаю, что значит татуировка Юстуса – это не оберег. Ох, он и не догадывается, какая кара его ждет. Я разорву его на клочки, а затем растопчу каждый из них.
– Готово? – выдыхает Данте.
– Да. – Голос Мериам вырывает меня из тревожных мыслей. – Теперь отойдите. Я попытаюсь освободить магию внучки.
– Попытаешься? – Данте опускает отмеченную печатью руку.
– Мы