1Этот текст является пародией перевёртышем на роман Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”. Множество кусочков просто беззастенчиво скопированы оттуда и вставлены с небольшими изменениями. Это всего лишь пример возможного синтеза литературного произведения, которым уже сейчас балуются создатели искусственного интеллекта. Полагаю, дотошный читатель с целью узнать процентное содержание таких копипастов и уличить автора в беспросветном плагиате тут же кинется читать или перечитывать этот гениальнейший роман кладези литературы XX-го века и уже гарантировано получит истинное наслаждение.
Глава 3 – Тома Иуда (чтение).
На плоском песчаном берегу Ям Кинерет стояли двое.1
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Было около десяти часов вечера.
1Тома Иуда – так звучит имя апостола Фомы на иврите (если верить Википедии). Текст этой главы является, с соблюдением последовательности, как бы заменой 2-ой главы "Понтий Пилат"романа Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”. Главный герой не стал читать эту главу, потому что все диалоги в ней искусственным интелектом сгенерированны на арамейском языке. Эта же глава заново появляется в дальнейшем.
Глава 4 – Начинающий литератор (мемуары).1
Когда Зоинька окончила институт, мать спросила ее:
– Что же ты теперь думаешь делать? Молодая девушка должна совершенствоваться или в музыке, или в пении, или в рисовании.
Зоинька посмотрела на мать с недоумением и сказала:
– Зачем же мне рисовать, когда я писательница?
Надежда Тэффи
“Талант”.
В самом деле, мне очень нравится, что Венеру превратили практически во вторую Землю. К тому же, например, с элементами торжества восстановленной справедливости. Полностью воссоздали те континенты, что подверглись в прошлом тысячелетии завоеванию и колонизации. И вернули эти повторно образовавшиеся земли населявшим их когда-то народам. В первозданном виде. Пусть, и на другой планете. Но под тем же солнцем. Деяние достойное восхищения.
И, вообще, мне многое нравится из того, что я увидел и узнал. Много правильного и хорошего делалось за время моего отсутствия.
Теперь же, по праву состоявшегося писателя и, возможно, единственного из оставшихся в живых или в прежнем обличии, участников тех событий мне разрешили обрисовать всё произошедшее с ними и со мной. Хотя, назвать словом “право” попытку описания цепочки казусных эпизодов из жизни одного совершенно ординарного индивидуума означало бы проявить заоблачную самоуверенность. К тому же писателем я был признан, если брать в расчёт существование меня как биологического механизма, восемьдесят лет тому назад. За это время, уверен, я деградировал