Аня тоже гордая, ей чужого не нужно.
– Сергей забери деньги, а за продукты спасибо.
– Ты хочешь, чтобы он, как я, пошел воровать, чтобы прокормить вас, – Резак указал на больного Николая и осуждающе продолжил, – деньги не пахнут, ты его сначала на ноги поставь, да мальчонку, как следует накорми, потом будешь мне высказывать, нужны тебе ворованные деньги или нет. – И хлопнув дверью, ушел. Что могла возразить Резакову в тот момент Аня, когда в доме действительно было голодно, потому была благодарна Сергею за помощь.
Ехали на поезде несколько суток. Вот и станция, на которой выходить, да еще пришлось ждать автобус, чтобы доехать до поселка, где содержали Николая в лагере. Вагончик для свиданий размещался между колючими заборами и чтобы до него добраться, нужно под конвоем пройти вдоль запретной полосы. Если заключенный без разрешения выйдет из двери вагончика, то окажется под прицелом карабина часового.
На счастье Анны и Лешки в этот день свидание полагалось только Николаю. Внутри было тепло, буржуйка в углу еще дышала жаром. Разложили вещи, выложили продукты, и стали ждать Колю. Лешка, через зарешеченное окно посмотрел в зону, и увидел несколько деревянных бараков. Над трубами вился дымок. Основной лагерный люд находился на работе – объекте, где происходила вырубка леса. Николай в этот день был освобожден от работы.
За дверью послышался скрип снега под ногами и с клубами холодного пара, в вагончик вошел арестант в ватной телогрейке и шапке-ушанке. Аня бросилась к мужу и, обхватив руками шею, прижалась к его груди. Затем, слегка отстранившись, стала неистово целовать лицо. Николай ловил ее губы и, блуждая глазами по лицу, не мог наглядеться, затем подошел к сыну, ласково потрепал его по волосам и прижал к себе. Сын почувствовал щетину на небритых щеках отца, и поцелуй его холодных губ.
– Родной ты наш, похудел, осунулся, – Аня пригласила мужа за стол.
Алешка, еще стесняясь отца, заулыбался и, поддавшись настроению матери, весело сказал:
– Ничего, пап, мы тебя сейчас откормим, смотри, сколько мы тебе еды привезли.
– Ты мой хороший, – произнес ласково Николай, – главное, что вы здесь, – и нежно притягивая сына к себе, добавил, – Алеш, ты так вырос.
Сын взглянул на отца и он, несколько минут назад, казавшийся ему далеким, чужим, смущенным,