– Ещё раз привет, – поздоровался Арозон.
Джасмин поднялась на ноги, держа в руке остро наточенный карандаш, словно готовилась к атаке. Она не ответила моему другу, уставившись на меня широко распахнутыми глазами. Я снова почувствовал себя так, будто меня просвечивал рентген.
– Джасмин, ты помнишь Ливви?
Девочка громко сглотнула и медленно кивнула. Арозон усмехнулся.
– Джасмин, ты помнишь, о чём мы с тобой сегодня утром разговаривали?
Прежде чем ответить, девочка мельком посмотрела на Арозона, а потом снова на меня.
– Помню. Здравствуйте, Ливви.
– Здравствуй, Джасмин, – немного запоздало ответил я.
– Вот и хорошо. Что ты сейчас рисуешь, Джасмин?
Она быстро посмотрела вниз на начатый рисунок, потом снова на нас.
– Он ещё не готов.
– И ты не скажешь?
– Нет. Зачем? А вдруг я скажу, что рисую дом, а потом передумаю и нарисую море? Вы подумаете, что я соврала.
Арозон улыбнулся. Я внимательно посмотрел на него и заметил, что когда он обращается к девочке, его лицо меняется. Несильно, но всё же заметно. Глаза, казавшиеся мне раньше спокойными и тихими, сейчас светились каким-то потаённым мягким светом. Он с любовью наблюдал за девочкой, и казалось, будь его воля, он бы смотрел на Джасмин вечно.
– Тогда не говори, – кивнул Арозон. – Мы не будем тебе мешать, хорошо?
– Хорошо.
– Но ты потом покажешь нам свой рисунок?
– Да, как всегда.
– Отлично! Будем ждать.
Мы тихо вышли из комнаты, притворив дверь. Не говоря ни слова, прошли в гостиную. Только там, Арозон посмотрел на меня и собрался что-то сказать, но передумал и покачал головой.
Зато спросил я:
– У тебя нет для неё нормально одежды? Почему она ходит в твоих рубашках?
Арозон развёл руками.
– Вот чего пока нет, так это одежды для девочек. Я даже подумать вчера не мог, какая гостья ожидает меня. А я не могу покинуть её даже на полчаса. Она боится оставаться одна, думает, что я брошу её здесь.
– Попроси кого-нибудь купить ей одежду.
– Кого интересно? Тебя если только.
– Меня? –