В ротной коморке меня ждали наши ротные старшины, заместители командиров взводов, которые собрались чтобы помочь моему замковзводу выяснить всю картину происшествия и допросить основного алкоголика роты. Диагноз. который установлен самим военным госпиталем. Сначала каждый из них провел неоднократное контрольное занюхивание паров, выдыхаемых моим невиноватым ни в чём организмом. К их великому разочарованию, я был абсолютно трезв, но всё равно начали они довольно сурово, забыв, что военнослужащие должны обращаться друг другу только на «Вы»:
–Ты, алкаш! Почему ты трезвый, когда остальные кто был с тобой пьяные?
Слава бывает разной. Сам виноват.
Надо отдать должное моему замкомвзводу. Утром он объективно доложил, что я был в группе залётчиков, однако прибыл по отбою абсолютно трезвым.
Командир роты встретил меня спокойно. Всё логично и понятно. Виновные наказаны. Пар спущен. Можно расслабиться, и к нему вернулось доброе настроение. Начал он издалека:
– Пашко! Я знаю, что тебе предлагали принять участие во вчерашнем празднике жизни, и ты отправил их дальше чем-то место, где будешь служить сам, то есть значительно дальше, чем Заполярный круг. Установлено, что одеколон из тумбочек пил не ты, и что к алкоголю ты равнодушен. По учебе ты один из лучших. Из тебя получится толковый моряк. Командир взвода и преподаватели о тебе лестно отзываются. Объясни, что могло такое случиться, что ты трижды умудрился напиться в военном госпитале?
И я вынужден был кратко поведать свою эпопею, связанную с нахождением в госпитале.
– Да… – подвёл итог и заулыбался командир роты. После чего произнёс крылатое выражение, которое я запомнил на всю жизнь, и с которым прошла вся моя служба: – Не служил бы я на флоте, если бы не было смешно.
Наряду с «Годковщиной» так оно и было, и слово он своё сдержал, служить меня он отправил на Северный флот.
Навстречу северному сиянию
I
Белой чайкой, скользящей по греблям морских волн, незаметно пролетело время в учебном отряде, и вот я в вагоне пассажирского поезда упрямо и напористо двигающего из сердца колыбели революции Ленинграда в центр Кольского полуострова – город Мурманск. Меня не покидает ощущение «дежа вю». Вагон под завязку набит молодыми моряками, окончившими учебные отряды и спешащими на Северный Флот. Нас сопровождает какой-то капитан-лейтенант и двое старшин, которым наплевать на нас. Они заперлись в купе проводников и всю дорогу пили, предоставив нас самим себе.
А вагон гудел как улей, благо водки в вагон-ресторане хватало. Выпитая, практически без закуски, водка тут же била по буйным головушкам, и вагон превращался в балаган. Молодое пополнение Северно