– Дядя тебе доверяет – это редкость, – заметил Алексей, когда они миновали шлагбаум.
– Он с моей матерью знаком. Мы раньше жили в Москве. Сейчас она в Минске, я здесь. Кстати, по поводу доверия, Феликс не зря вопрос задал. В курсе всех наших дел только он и Михаил. Мы работаем по спецзаказам. Какая матрица загружается в чипы известно им двоим. Может и не здоровья вовсе. Игнатий умер, Аркадий теперь не нужен – у него сам круче, так что мог навредить легко.
– Мне он тоже не понравился.
– Я заметила, – Инга рассмеялась и взяла Алексея под руку. – У тебя очень выразительное лицо. Как ты с таким лицом собирался работать вице-президентом? Наверху сплошные интриги.
– Все разболтал!
Он нахмурился, но от руки Инги освобождаться не стал. Ее прикосновение было приятно.
– Не обижайся!
– А-а-а… и что еще он наплел?
– Почти ничего, сказал, что ты сам все расскажешь, когда увидишь мою квартиру.
– Неужели? Заинтриговала!
– По поводу Виталия. Есть основание предполагать, что он внебрачный сын Игнатия.
– Семьдесят лет для зачатия не предел, или он его в пробирке зачал? Гомункулус-алхимикус!
– Типа того, претензии у мальчика ого-го-го! Мог специально сломать генератор, чтобы его допустили в фотолабораторию в соседней комнате.
– Там особые секреты?
– Точно не знаю, но защита – дай бог! Комната экранирована, вентиляция с фильтрами, тамбур с автоматикой. Пока первую дверь не закроешь, вторая не открывается. Ради нее этот офис и сняли. Там на полках срезы минералов, до нас еще делали.
Инга вдруг остановилась и отпустила руку Алексея. В свете вечернего солнца глаза у нее казались изумрудно зелеными, губы алыми. Длинные тонкие пальцы рук, стройные ноги, изысканные линии – хоть сейчас пиши королеву эльфов.
– Хотела тебя спросить… – Инга на секунду замолчала и с удивлением продолжила: – Да, ты художник! Чисто профессиональный взгляд!
– Спрашивай, – машинально ответил Алексей, стараясь не упустить важные детали.
– Уже ответил! – она снова взяла его под руку.
Он на секунду опомнился, но повернув голову, начал разглядывать профиль Инги:
– Ладно, ладно, говори…
– Скажи честно, тебе все наши дела безразличны? Ты весь день абсолютно отстраненный. Твой дядя даже начал злиться. Что происходит?
Алексей некоторое время шел молча, глядя себе под ноги. Потом поднял голову и, как будто обращаясь к невидимому собеседнику, начал говорить:
– Не могу заставить себе серьезно относиться ко всей этой торсионной кухне. Что это за поля? Кто их измерил? Ни одного серьезного эксперимента! В теориях ошибка на ошибке, из пальца все высосано. Я в эту тему глубоко не погружался, но знаешь кто первым был против подобной научной альтернативщины? Мой дядя! И что теперь? Он тянет меня туда, откуда вытащил. Как это понимать?
Алексей пнул камешек, и тот, перелетев через улицу, ударил в железную створку ворот. Он продолжил:
– Конечно,