Мияки посветил фонариком и потянул дверь на себя, она открылась, заскрипев. Ребята притихли и прислушались: что там? Тишина, из которой нельзя было вынуть цикад – любительниц тёплых ночей.
– Мияки, идём?
– Идём.
Дети стали тихо и осторожно подниматься по каменной лестнице.
На втором этаже они попали в большой просторный зал с высоким потолком. Мияки нашел выключатель на стене. Свет зажёгся.
Посредине стоял крепкий стол, по виду самодельный. У противоположной от входа стены невероятного размера топчан, большой древний шкаф. Топчан с одной стороны был покрыт постелью, смятое одеяло лежало сверху. На другой стороне постель была закатана рулоном к изголовью.
Здесь давно никто не обитал. Дети убедились в этом, обнаружив высохшее вино на дне кружек, мышиный помёт повсюду, паутину под потолком. Пахло плесенью и старым деревом. Вещи валялись в беспорядке… И тут в шкафу что-то зашуршало.
– Ой, что это? – вскрикнула Лиа.
– Мыши, – сдавленным голосом ответил Мияки. Он тоже побаивался.
– Пойдём выше, – умоляла Лиа.
Мияки сразу же полез наверх – оставаться в неуютном помещении не хотелось. Каменные ступени привели к винтовой чугунной лестнице. От шагов она гудела. Мияки светил, чтобы Лиа не оступилась.
На следующем этаже располагалась рабочая площадка маяка.
Мияки шагнул первый
– Сейчас посвечу, – сказал он.
Когда Лиа поднялась, Мияки обернулся:
– Ух ты! Не фига себе! Что это?
Стена была абсолютно чёрная и по виду гладкая. Внизу город, освещенный восьмиламповым железнодорожным прожектором. Посреди площадки стояла каменная тумба с колпаком, под которым находилось вогнутое зеркало. Пожалуй, сюда можно было бы без проблем уложить Альто. Правее находилась станина, поддерживающее что-то наподобие пушки. «Ух, ты! – обрадовался Мияки. – Ладно, потом разберёмся!»
Дети стали ощупывать стену. Она была прохладной и гладкой.
– Выключи фонарик, пожалуйста, – попросила Лиа.
– Зачем?
– Выключи, прошу.
Мияки повиновался. Когда свет потух, стало понятно, что стена прозрачная: за ней тёмное небо, закрытое облаками, с очень бледными звёздами, проблёскивающими сквозь прогалы. Мияки прильнул к стеклу вплотную. И увидел море. Оно было чёрным, но, благодаря волнам, видимым.
Недовольный голос Лиа выдернул его из созерцания:
–Хм,… А теперь можешь обратно включить? И посвети на меня. Пожалуйста.
Лиа увидела свое отражение: всклокоченная девочка, запылённая и замызганная, с запудренным цементом лицом. Обломанные ногти и неровно облезающий маникюр – золотые часики на запястье.
Мияки захихикал:
– Ну, что изволите, Ваша Пыльность?
Лиа чуть не заплакала от увиденного и от насмешки Мияки.
– Лучше на себя посмотри, чистюля!
В стекле отразился грязный мальчик с торчащими на