– Как мне назвать его, – пропела шепотом она. – Быть может, Джек?..
Я осторожно раскрыл платок, и мое сердце налилось кровью. В ужасе отпрыгнул от женщины, отдав ей… Мертвого младенца. Мне казалось, что я схожу с ума. Я держал на руках мертвеца, не успевшего вступить в этот жестокий, но полный приключений, мир.
Но почему-то его лицо было мне знакомо с самых первых секунд. Я что-то почувствовал, но пока не понимал, что именно.
Да, он был мертв. Его бледное личико совсем не подавало признаков жизни. Женщина устремила свой взор на меня, хотя из-за этой темной вуали я совсем не видел лица. Я не знал, что ей ответить. Но, по-видимому, она не понимала, что заставило меня так скоро вернуть ее ребенка.
– Почему вы отдали его? – с грустью в голосе спросила она. – Разве вам не нравится его новое имя, Джек?
– Но он же мертв, – закрыв глаза, произнес я. – Он совсем бледен. Вы хотите дать малышу мое имя?
– Нет, Джек жив, – плакала женщина. – Вы же видите, как крепко он спит? Он скоро проснется. Взгляните же на него.
Мне было жаль ее. Но я скорее думал о ней больше, чем о самом себе и о том, что, быть может, ее и не существует, а все происходящее является сном. Я напрочь забыл о реальном мире и погрузился в этот полный горечи момент.
Женщина развернула платок и кивком головы подозвала меня, чтобы я еще раз взглянул на малютку. Мне было так жутко и больно на душе, что я с трудом заставил себя подойти поближе. На руки его брать уже не решился. При свете лампы я вгляделся в его лицо. По спине вновь пробежала дрожь. Кого же он мне напоминал…
– Он очень похож на вас, Джек, – вдруг вполголоса произнесла женщина.
Ее голос вдруг стал хриплым, как у какой-то старухи. На мгновение я испытал такой шок, что не мог сдвинуться с места. Это меня на руках держала женщина. Свой портрет в младенчестве, где я так же лежал на руках моей матери, видел много раз. Боже, даже одеяние женщины было как на портрете. Как же я с первого раза этого не понял. Что же мне делать?
Женщина медленно поднялась и, неся на руках этого младенца, направилась в мою сторону. Приговаривая страшным хриплым голосом, который вдруг изменился до неузнаваемости те зловещие строчки, она продолжала наступать. От страха я не мог сдвинуться с места и лишь медленно пятился назад. Мне было так страшно, что я просто потерял дар речи и не мог вымолвить ни слова.
– Что же ты, Джек, – кряхтела она. Куда подевался ее нежный голосок? – Неужто ты не узнаешь меня?
Я не мог вымолвить ни слова, продолжая отступать, держа лампу трясущимися руками перед собой. Я глядел на ее руки, которые вдруг одрябли и стали похожи на старушечьи. Походка женщины тоже изменилась, она стала прихрамывать на левую ногу, сгорбившись и шипя через каждое слово.
Я никак не мог понять, что же происходит. Я был словно одеревеневшим. Еще никогда прежде мне не доводилось испытывать подобного шока. Я вообще едва осознавал