Андрюха всё-таки решил сделаться посмелее и усугубил своё опьянение, хлебнув чистого спирта из фляжки знакомого в туалете. О чём только думал? Конечно же в тепле танцев его развезло в слюни. Мне пришлось утаскивать друга на горбу, чтобы доброхоты из дружинников не заставили Курышева встречать утро в вытрезвителе.
Кое-как поймал такси и еле-еле уговорил таксиста взять на борт «слегка подвыпившего студента». Да-да, как в старом анекдоте: «Молодой взъерошенный человек засовывает голову в дверь аудитории: – Профессор, вы примете зачёт у слегка подвыпившего студента? Профессор хмуро: – Ну могу принять. Молодой человек оборачивается и кричит назад: – Всё нормально, я договорился! Заносите!»
В такси пришлось держать голову однокурсника в холоде, высунув на улицу, чтобы не блеванул в салоне. За это Андрюха отблагодарил меня получасовым вызовом Ихтиандра в туалете. Ихтиандр не вылез, зато чуть протрезвевший однокурсник перестал рваться уехать к Веронике и тихо уснул на раскладушке в кухне.
После справления нужды, душа и чистки бивней я замутил завтрак. Яичница с поджаристой колбасой – что может быть лучше для желудка вечноголодного студента? Да чтобы колбаса была именно поджарена с двух сторон, чтобы потом её можно было ножичком порезать и отправить похрустывающую в рот.
После моего налета на кухню и шкворчания яичницы Андрюха не смог остаться в стороне. Он распахнул глаза, а я широко улыбнулся:
– Вставай, вечно молодой, вечно пьяный! Сейчас завтракать будем!
Свежего хлеба в это время уже было не достать – люди занимали очередь в булочную чуть ли не с ночи. Конечно, никому не хотелось остаться в Новогоднюю ночь без черного хлеба, без которого селедочка с луком не так хорошо заходит. Но у меня было полбуханки вчерашнего, которая после помещения на двадцать секунд в разогретую духовку выглядела свежее свежего.
– Ох, что же было вчера… – простонал Андрюха, картинно положив ладонь на лоб.
– Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей! Только помню, что стены с обоями. Помню, Клавка была и подруга при ней, целовался на кухне с обоими, – пропел я голосом Высоцкого.
– Издеваешься? Да? Вот так вот над другом изгаляешься, – страдальчески проговорил Андрей, принимая горизонтальное положение и стараясь лишний раз не крутить шеей.
– Да как же над тобой не издеваться? Ты полночи мне нервы трепал, так дай хоть сейчас душу отвести. Знаешь, у меня раньше знакомый был, так у него жена – умница. Она никогда не пилила загулявшего мужа за пьянки, укладывала