В телеграмме, отправленной в Вашингтон на следующий день, после того как текст выступления Троцкого появился в газетах, Фрэнсис довольно патетично заявил, что «пытался выяснить», кто были те два американца, осмелившиеся говорить от имени правительства Соединенных Штатов, «от чего я воздерживаюсь до сих пор» (телеграмма № 2049 от Фрэнсиса Лансингу 1 декабря). Наивно предполагать, что у него могли возникнуть какие-либо вопросы относительно личностей, посетивших Троцкого, несмотря на отсутствие прямых доказательств. Разумно допустить, что Джадсон был знаком с обстоятельствами этого визита хотя бы потому, что неизвестные американцы отважились сообщить Троцкому, какому из двух взаимоисключающих материалов следует верить. Все эти обстоятельства указывают на трагическое состояние взаимной подозрительности и отсутствия откровенности в американском официальном сообществе: военный атташе и глава Миссии Красного Креста, очевидно, скрывали от посла встречи и обсуждения, происходящие с советским наркомом иностранных дел, а послу, имеющему доказательства происходящего за его спиной, оставалось только гадать о причинах возникновения подобных контактов.
Что же касается Сиссона, то он прибыл в Петроград всего пять дней назад. Он был, напомним, представителем Комитета по общественной информации, а не учреждения Лансинга. Как предполагалось, Сиссон отвечал за всю информационную и пропагандистскую деятельность правительства Соединенных Штатов в России, то есть функцию сугубо политического характера, чрезвычайно трудно отделяемую от обычных дипломатических обязанностей сотрудника Государственного департамента. Сиссон нанес визит послу сразу же в день прибытия в Петроград, но с тех пор не возвращался в посольскую канцелярию вплоть до совещания 30 ноября. Обидчивый старый джентльмен не преминул отметить этот факт с подозрением и неодобрением. Четыре дня спустя, как мы увидим, Сиссон предпринял неуклюжую и безуспешную попытку добиться смещения Фрэнсиса с должности. Сиссон пришел на совещание 30 ноября, уже будучи убежденным сторонником Робинса и Джадсона, с которыми часто встречался. В ходе встречи он даже зашел так далеко, что упрекнул посла в бездействии, «ведущего нас к гибели». Это обвинение, исходящее от высокопоставленного новичка на петроградской сцене, безусловно, задело Фрэнсиса за живое и побудило к быстрому и решительному ответу о персональной ответственности посла за происходящее, которой он ни с кем не собирается делиться.
Что же касается Райта, то его отношения с послом не задались с самого начала: напряженность и дискомфорт чувствовались