Само собой разумеется, что за этими соображениями, казавшимися полезными для воздействия на французские власти, неохотно согласившиеся «в то время, когда значительная часть их территории была занята германскими войсками, тратить свои силы вне самой Франции, а потому, по обыкновению, ссылавшиеся на возможность несогласия России, скрывались иные мотивы, для выяснения которых надлежит вкратце остановиться на новой – третьей по счету – операции на Ближнем Востоке, возникшей опять-таки по инициативе Англии.
Телеграммой от 2 февраля ⁄ 20 января 1915 г. министр финансов Барк, прибывший в Париж на англо-франко-русскую финансовую конференцию, на которой должен был решиться основной и роковой для дальнейшего участия императорской России в войне вопрос о субсидировании России союзниками, и в частности Англией, в размере 500 млн руб. в месяц – 6 миллиардов золотых рублей в год[43], известил, через русского посла в Париже Извольского, председателя Совета министров Горемыкина о том, что «наряду с финансовыми вопросами Ллойд Джордж поставил на обсуждение вопрос о немедленной посылке на помощь Сербии объединенного корпуса, в составе войск Англии, Франции и России. По мнению англичан, такая помощь побудит Грецию, Румынию и Болгарию примкнуть немедленно к нам. Считая с Сербией, такая армия, двинутая с юга против Австрии, составит не меньше миллиона штыков и сразу изменит все положение, облегчая наше движение на Силезию, оттягивая войска от французского фронта и разрешая вопрос о Проливах». Вопрос, сообщалось далее, был после этого рассмотрен в частном совещании у Рибо, как министра финансов Франции и участника междусоюзнического совещания, при участии председателя совета министров Вивиани, военного министра Милльерана и министра иностранных дел Делькассе, причем Милльеран «противился посылке французских и английских войск в Сербию, желал иметь возможно больше подкреплений здесь», то есть на французском фронте.
Вторая телеграмма Барка – Извольского от того же дня сообщала о беседе Барка с президентом республики Пуанкаре, в которой последний особенно настойчиво интересовался вопросом о том, как могло случиться, что в России уже мог сказываться недостаток в винтовках, причем для Франции «такое положение союзницы оказалось совершенно неожиданным»[44], а вместе с тем признавал «предложение Ллойд Джорджа о посылке объединенного корпуса союзников для побуждения Болгарии, Румынии и Греции к активному выступлению» «заслуживающим