– Нет, верни меня обратно, гадкий хиппи… Я за эвтаназию! – отчаянно кричит Сурикат.
Он пришел в себя в клетке, оглянулся вокруг с неодобрением, а Толстый рад, что друг жив.
– Ну, и напугал же ты меня, брат!
А Сурикат недоволен.
– Вот невезуха… Помнишь, Толстяк, твоя бабка говорила, про жизнь после смерти?
У Толстяка округлились глаза.
– И что? Неужели?!
– Смерти нет, теперь я точно знаю! Я сейчас с самим богом сурикатов разговаривал!
Толстяк потрясенно уронил челюсть.
Прошла неделя. Сурикат, используя два огрызка от яблока, как гири, занимался зарядкой. Из уха у него по-прежнему торчала сломанная при побеге трубочка от аппарата. Толстяк смотрел на Суриката с усмешкой.
– Чего надрываешься? Все равно все девчонки за перегородкой, не увидят твоих кубиков на животе.
– Да я не ради девчонок стараюсь, а для побега. В прошлый раз мне чутка скорости не хватило… Ты бы тоже занимался. Глядишь, лапы так накачаешь, что откроешь задвижку на двери.
Оба посмотрели на задвижки на дверцах клеток, которые казались неподъемными. Но тут Ботаник телевизор включил. Сурикат и Толстяк подбежали к прутьям, уставились в телевизор, стоящий напротив клеток.
– Вот, опять! Видишь? – возбужденно потыкал лапой в мерцающий экран Сурикат.
Толстый старательно попытался разглядеть что-то в мелькании линий на экране, но по недоуменному выражению его морды было видно, что это для него непосильная задача.
– Да нет там никаких лиц, тебе показалось! Просто розовые круги.
– И все-таки это люди, я уверен… – заупрямился Сурикат, – ну, а сейчас что видишь?
– Вроде, квадраты какие-то. Прямоугольники?
Сурикат обрадовался.
– Ну, наконец-то. Молодец! Это дома людей, они туда заходят и живут там, как мы в клетках.
– Да ладно?
– Да. Только вот я не понимаю, зачем? Если б я сбежал, жил бы все время на просторе, на лоне природы. Вот это была бы жизнь!
Тут Ботаник подошел со своими шприцами, достал Суриката из клетки, быстро укол сделал, положил обратно, потом проделал тоже с Толстяком. В это время к Ботанику, теребя свою длинную косу, подошла Олеся, сказала ему что-то приветливо, Ботаник смутился, ответил ей ласково.
– Ботаник, гадюка, – Толстяк потер место укола, – когда девку эту, блондиночку, видит, уже не смотрит куда колет, чуть в живот не попал.
– Олеську-то? Да уж, хороша, ничего не скажешь. Шерсть какая густая, видал? У них называется волосы.
– Олеська – это ее имя?
– Да… А откуда я это знаю? И про волосы? – удивился Сурикат.
– Да ты кучу новых слов говоришь, как по башке колбой получил, так и стал их выдумывать.
– Ничего я не выдумываю, они как будто сами