До Канарских островов адмирал шел тем же маршрутом, что и в прошлом году. Но затем, отойдя 13 октября от острова Иерро, Колумб взял южнее. Это был самый короткий и быстрый путь через Атлантику. Неизвестно, выяснил ли это Колумб во время своего первого путешествия; скорее, такой выбор курса был вызван желанием исследовать острова к югу от Эспаньолы, которые, по сообщениям покойного Мартина Пинсона, были полны богатств. Соответственно, в воскресенье, 3 ноября, флот встал на якорь у острова, который Колумб сразу же назвал Доминикой в честь этого дня недели (dies Dominicа на латыни).
Если им и довелось увидеть что-то из выдающихся красот острова с его горячими источниками и могучими горными хребтами, никаких сведений об этом до нас не дошло. После короткого отдыха флот стремительно двинулся на север. Первым островом, который они увидели, была Гваделупа, названная в честь прославленной статуи Девы Марии, хранящейся в монастыре в области Эстремадура, который Колумб посетил перед отъездом. Там они обнаружили свидетельства каннибализма, которые подробно описал доктор Диего Альварес Чанка, врач экспедиции[74]. Это был тревожный сигнал, особенно с учетом того, что Колумб в докладах Изабелле и Фердинанду старательно изображал таино, коренных жителей островов Карибского моря, невинными и миролюбивыми людьми, которые с готовностью станут добрыми христианами. Это растущее чувство беспокойства только усилилось по возвращении на Эспаньолу.
Отплыв от острова Пуэрто-Рико – исходно названного Сан-Хуан в честь святого Иоанна Крестителя, – флот 22 ноября встал на якорь у южного берега Эспаньолы. При продвижении на север, к укреплению Пуэрто-Навидад, мореплаватели спустя неделю повстречали несколько каноэ с туземцами, которых Гуаканагари послал их приветствовать. Те принесли дурные вести. Пуэрто-Навидад был сожжен дотла. 39 человек, которых Колумб оставил охранять укрепление, были убиты группой туземцев под предводительством Каонабо, касика племен, проживавших во внутренних районах острова, главного соперника Гуаканагари и к тому же, видимо, каннибала. Однако вскоре выяснилось, что и сами оставленные испанцы отнюдь не были невинными овечками. Они постоянно ссорились между собой и организовали множество набегов для захвата золота и женщин у все более озлоблявшихся местных жителей[75].
Даже перед лицом столь неприятных фактов Колумб успокаивал себя мыслью, что жестокость и даже каннибализм туземцев косвенно доказывают то, что он находится в Азии. Разве Плиний и Мандевиль не говорили