Мать вашу!!! Что сейчас происходит?!!
Через пару минут все закончилось.
"Встань, брат, – как из-за стены донесся голос чернобородого, и, когда Енька поднялся, тот хлопнул его по плечу. – Неси это с честью. И не посрами святое имя."
Откровенно шатало. Ноги дрожали. Голова набита ватой. Он растерянно покосился на ножны в руках и вдруг осознал, что они ничего не весят. Совсем. Ноль. Ни грамма. Как пушинка.
Перетруженный мозг больше не был в состоянии думать.
Они вышли глубокой ночью. Провожали весь офицерский состав и комендант – слаба надежда, но… Бойцы подняли решетку одной из нижних бойниц, и четыре тени мягко скользнули наружу и упали на выжженную землю. И быстро поползли, прижимаясь к каменной кладке и скрываясь за горелым мусором и обугленными бревнами.
Канава оказалась заполнена зловонной жижей, пальцы поминутно натыкались на острые шипы степной полыни. На горелом склоне колебались слабые тени – через две сотни ярдов начиналась полоса костров.
Енька ни о чем не думал. Даже о том, что случилось пару часов назад: мозг не в состоянии был это вместить. Но что бы ни произошло… это лишь шанс погромче умереть. С рождения был прагматиком и понимал: смерть всех ставит на одну доску. Кому сейчас петь дифирамбы, костлявой с косой?
У костров повысили осторожность. В канаве попадались обугленные доски и острые камни, осколки разбитых таранных вышек. "Пригни голову, идиот! – вдруг донеслось совсем близко. – Хочешь болт в затылок? У них меткие арбалетчики!" "Там зашуршало…" – принялся оправдываться другой, помоложе. "Это в заднице у тебя зашуршало, – обрубил старший. – От страха. Не высовываться!" Четыре фигуры в канаве прекратили дышать.
Через пару минут снова двинулись в путь, утроив осторожность – чтоб ни малейшего всплеска… Проплыла первая линия костров, гоняя по траве красные блики.
Еще через сотню ярдов канава оборвалась. Все. Променад закончился. Дальше – полный блеф…
Чернобородый нащупал в темноте Еньку, притянул вплотную и задышал прямо в лицо: "Слушай сюда, парень. Сейчас мы уйдем туда, – кивнул чуть в сторону от пушек. – Ясно? А ты останешься здесь." Енька вытаращил глаза. "Сделай это, ясноликая гуаре, – грустно добавил Аллан де Броз. – Убей пушки". Мальчишка опешил и ушел в ступор. "Они знают, что нас трое, и не будут ждать четвертого, – закончил прения бородач. – Ты сможешь!" – крякнул, помолчал… не нашел что добавить и в сердцах кивнул остальным. Три тени выскользнули из канавы и, распластавшись в траве, мягко двинулись вперед. К белеющим палаткам и часовым. Отчетливо доносился множественный гул огромного лагеря – имперцы не спали и готовились…
Енька смотрел вслед. В голове – ни одной мысли.
Минут через десять издалека долетело: "Стой! Кто здесь?" – и сразу легкий вскрик. "Стоять!!" – новые крики, и траву стали вспарывать арбалетные стрелы. Затем все перекрыл истошный вопль: "Псы-ы-ы!!! Здесь псы королевы Айхо!!!" – вся ближняя часть палаток забурлила, и лагерь пришел в движение.
Енька