Мама продолжила держать меня за руку и говорить, говорить, говорить. Ее слова не проникали мне в голову. Они и вовсе казались бессвязными звуками. Я не знала, как расценить ее поступок. Такого рода фразы звучали отвратительно, и не имело значения, являются ли они прошлым человека. Никто не заслуживал насилия. Именно об этом все книги. Так почему же мама выплюнула эти слова, как-будто Кэтрин и вправду заслуживала отменной порки? Ведь если так посудить, Кэтрин ничего конкретно не сделала по отношению к нашей семье. Все ее поступки были адресованы родителям и ради привлечения их внимания. Да, она предлагала мне сумасшедшие идеи, но никогда не настаивала и не принуждала.
Образ Кэтрин, выстроенный мамой, рушился. Я невольно анализировала наши встречи, вспоминала слова и не видела в них ровным счетом ничего страшного. Мы были молоды, жаждали веселой жизни и хотели выбраться из-под гнета золотой пятерки. Она бунтовала больше и чаще, я же была простым наблюдателем.
– Эшли, ты меня слушаешь? – Взвизгнула мама, заметив, что я не отвожу взгляд от окна.
– Да.
– Отвратительно, как эта мерзавка со мной разговаривала. Я обязательно все выскажу Нейту. Сейчас только Хейли позвоню.
Мне нечего было сказать, как и всегда. Я следила за дорогой, мечтая уснуть и проснуться при других обстоятельствах, в другом теле, не обремененная собственной фамилией. Из головы не выходил образ Тайлера, готовый в любую секунду накинуться на маму. И это так было не похоже на нашу дружбу с Колин. Она всегда занимала мамину сторону и постоянно соглашалась. Только я не могла ее судить, ведь сама делала также. В спорах я – слабый оппонент без аргументов. Мои слова всегда оборачивали против меня. Поэтому проще кивнуть и ответить вздохом.
Я и не заметила, как приехали в Бикон-Хилл. Знакомые дома из красного кирпича и покатной крыши выстроились по обеим сторонам узкой дороге. Водитель остановился возле дома и быстро открыл дверь. Машину отца я не заметила и, если честно, даже обрадовалось. Сил на разговоры и вежливый обед у меня не осталось. Пробурчав маме об усталости, я ринулась в свою комнату на втором этаже. Стены нежно-розового цвета на мгновение подарили покой. Я рухнула на кровать и уставилась на воздушный белый балдахин, собранный на столбиках. Барни – мой медведь, лежал рядом. Он пах детством и сладостями. Я уткнулась в него и закрыла глаза. Очередной кошмарный день выбил почву из-под ног. Мне срочно нужно было отвлечься.
Джейн Эйр встретила меня обволакивающим слогом и неприкрытой правдой, выделенной синим стикером. Тайлер не подчеркнул конкретные сроки, но это было ни к чему. Главная мысль уже набатом звучала в голове. Глаза зацепились за слова. Я смотрела на них так долго, будто хотела, чтобы они отпечатались на сетчатке.
«Дети