– Что толку? Если уберешь фитиль, то пламя будет ближе к нефти, и опять вспыхнет.
Тем не менее я и сейчас укоротил фитиль. Из мрака вынырнула фигура Гасема. Свет фонаря еще резче выделял его скулы и запавшие глаза.
– Амир уехал на мотоцикле.
– Куда?
– На позиции минометчиков. А я тебя остался ждать.
До меня только тут дошло:
«На мотоцикле? Значит, его починили?»
– На моем мотоцикле уехал?
Гасему этот вопрос показался странным, и он ответил с нажимом:
– Естественно, на нем. Поехали скорее. Асадолла здесь засиделся.
Увидев мои колебания, Гасем еще больше удивился:
– Чего ты мешкаешь?
– Мне на фургоне ехать?
Опять вопрос той же категории! Кухонный фургон оставался по ночам в береговом отряде на тот случай, если кто-нибудь будет ранен. Тогда фургон становился санитарной машиной. Через некоторое время после начала войны Гасем выработал такой план: выводить ребят на позиции на пристани, чтобы они стреляли по врагу, а также отвлекали бы на себя огонь вражеской артиллерии…
– Не нужно. Асадолла для этого и приехал на своем фургоне.
Хотя я и зол был на ту женщину, почему и инженеру решил не отвозить еду, все-таки, если бы я распоряжался пищевым фургоном, я бы мог изменить свое решение. Насчет инженера у меня были кое-какие мысли.
Асадолла по дороге на свой участок продолжал словесную дуэль со мной, хотя я и молчал.
– У нас дома остался фартук моей матери. Нужен тебе? Не церемонься! Тебе в дар отдаем!
И он засмеялся.
– Мы по рации с таким важным человеком и раньше не дерзали спорить, а теперь вообще… Слово против скажешь – он порцию напополам срежет!
Даже Гасема Асадолла не стеснялся – тот сидел, о чем-то задумавшись. Ни слова за всю дорогу Гасем не произнес. Он всегда таким делался, встречаясь с какой-то новой трудностью.
Когда он впервые выдвинул тот свой план насчет пристани, мы все на миг подумали, что он сошел с ума. Но на деле всё оказалось точно просчитанным.
На вид план был очень прост. В обычные дни враг выпускал по городу какое-то число снарядов, и господин Гасем потребовал от нас считать ежедневно это количество и сдавать ему сводки. Результат оказался удивительным. Даже в самые спокойные дни без боев враг делал по городу сто восемьдесят выстрелов плюс-минус 10. Так мы поняли, какое количество снарядов выделяется ежедневно на разрушение города. Согласно плану Гасема, мы каждый день рано утром, открывая огонь по передовой линии врага, вынуждали его тратить часть боеприпасов на ответный огонь по нам вместо огня по городу.
План, конечно, был рискованный… Ребята, заняв позиции на бетонных причалах, вели огонь не дольше одной минуты, а затем, еще до начала ответного огня вражеской