Я вовсе не дурак. Я не мог поступить иначе в сложившихся обстоятельствах.
Господи, а если бы вошла Тома? Почему мерзавка не учла эту вероятность? Она могла погубить всю мою жизнь!
Мне нужно было выпить, срочно. Моя богатая, как оказалось, фантазия принялась генерировать варианты развития ситуации, от которых начинался озноб. Заглянувшая Тамара. Дворник, который мог расчищать снег под окнами моего кабинета.
Я в ужасе уставился на раздвинутые тяжёлые шторы.
Но если бы кто-то что-то видел, уже разразился бы скандал.
Всё в порядке. Всё хорошо. Я легко отделался.
В шкафу с кубками и наградами спортивных команд лицея в нижней секции нашлась бутылка коньяка, которую я получил от женского коллектива на двадцать третье февраля. Как неожиданно быстро настал её час.
Я не позволяю себе пить на работе, но сегодняшний день был особенным. Я почти не заметил, как ёмкость опустела на треть. И едва успел убрать её под стол, когда Тома зашла попрощаться.
На улице стемнело. Если я продолжу тут рефлексировать, то грязно и безобразно напьюсь.
Нужно возвращать свою жизнь в нормальное русло. Взять себя в руки.
Я поставил на место коньяк, благоразумно загородив початую бутылку стопкой грамот, и закрыл шкафчик. Привёл себя в порядок. И вовремя заметил красную помаду на манжете рубашки.
Опять прошиб пот.
А Тамара не могла это увидеть?! Как пристально она меня рассматривает? Насколько наблюдательна? Что, господи боже мой, она могла бы подумать.
Ладно, будем честны – всё, что угодно, кроме связи с девятиклассницей Леной Семёновой.
Но что подумает Лариса?
Пожалуй, не стоит стирать рубашку, едва придя домой. Это мне совершенно не свойственно. Кроме того, помада может и остаться. Не куковать же мне под стиральной машинкой, чтобы вовремя проверить?
Нужно купить точно такую же. И поспешить, пока ещё работают магазины. Хорошо, что рубашка белая. Таких всюду пруд пруди.
Я даже посмотрел на ярлыке, какой она фирмы, прежде чем закрыть свой кабинет и наконец-то выйти из лицея.
Миша позвонил, когда я покидал торговый центр. Сегодняшний день сотворил в голове такой кавардак, что я напрочь о нём забыл.
Но, похоже, лимит неприятностей на сегодня был полностью исчерпан. Сын извинился и сам отменил нашу встречу.
«Не парься, па, – добавил он в конце. – Мама звонила. Пожалела тебя, кажется. Я не против отдать комнату, только погодите с ремонтом недели две. Вывезу оставшиеся вещи. Раньше зачёта вообще не будет времени. Потерпите?»
Бегая по магазинам в поисках нужной рубашки, я совершенно протрезвел, и очень приободрился. Я чувствовал себя выбравшимся из смертельной ловушки целым и невредимым. Даже несмотря на то, что пришлось занимать двадцатку у приятеля. Я ношу дорогие рубашки. И не держу большие деньги на счету после того случая с казино.
Домой я вернулся поздно. Лариса списала моё сияние на то, что сама поговорила с сыном. Она пыталась обсудить