– Где?
– Справа сумка.
Раненый пошарил под сиденьем, достал бутылку с конденсатом. Но при этом руку с иглометом не на сантиметр не сдвинул.
«Он меня не обыскал. Нож в кармане. Я могу ударить прямо сейчас. Или подождать? Пусть он меня приведет в свое логово. Нет, раньше. В удобный момент. Пленным я туда не поеду. Туда победителей зовут. И я должен явиться – как победитель».
Теперь Виктор был уверен, что вся эта кровавая вакханалия с марами была подстроена – мародеры были приговоренными к смерти статистами, как и несчастный парень у дерева, а похититель – режиссером, что дергал ниточки из закулисья.
Снег прекратился. По обеим сторонам дороги стояли огромные деревья. В мортале нет времен года, не поймешь: то ли осень, то ли весна, то ли промозглое лето.
– Странная вещь. Мне всегда казалось, что дорога должна исчезать в мортале мгновенно. А она лежит ровная, нигде не завалило даже, – рассуждал Виктор. – И все время ни день и не ночь, а серость какая-то.
Виктор говорил монотонным голосом, при этом то и дело поглядывая на своего спутника. Тот задремал. Голова похитителя склонилась на грудь и покачивалась при каждом толчке из стороны в сторону. Ланьер не спеша достал бутылку, выпил пару глотков, медленно положил «Дольфин» в карман. Игломет по-прежнему упирался ему в бок, но без прежнего нажима. Наконец рука с оружием соскользнула. Ланьер был свободен. Почти. Сейчас! Подходящее время для удара. Затормозить и одновременно ударить ножом. Нет, не на смерть, а всадить в руку, что держит игломет. Разоружить. И уж тогда поговорить по-своему.
«Но как ты попадешь в Валгаллу?» – напомнил Виктор себе.
«Приеду по дороге. Здесь она – одна. Скажу: вы позвали – я принял приглашение. Генерал сказал: на этом вездеходе можно куда угодно добраться!»
Пальцы нащупали рукоятку ножа. Виктор медленно вытащил руку из кармана.
Торможение. Щелчок фиксатора, лезвие обнажилось. Удар. Рука ушла вбок и оказалась прижатой к сиденью. Боль огнем метнулась от запястья к локтю. Пальцы разжались сами, рукоять ускользнула. Боль заставила тело выгнуться, прижаться лицом к рулю.
– Очень глупо! – сказал конвоир твердым голосом.
Он еще чуть-чуть усилил захват, и Виктор, как ни сдерживался, закричал в голос.
– Глупо! – повторил «раненый» и отпустил руку Ланьера.
Но боль не ушла сразу. Она как будто просочилась внутрь, растворилась. Похититель поднял нож, проверил, как выбрасывается лезвие.
Виктор отшатнулся. Но сила этого движения оказалась невероятной: он ударился плечом в дверцу, распахнул ее, вылетел наружу, перекувырнулся через голову и упал меж деревьев – шагов за двадцать от дороги.
На несколько мгновений он потерял сознание. Когда очнулся – похититель стоял над ним.
Виктор приподнялся, но тут же вновь повалился на спину: правая рука от локтя до кончиков пальцев сделалась чужой, деревянной.
«Боль поможет переместиться,