– Музыка и еда – это то, что мне нужно. Кроме того, хотелось бы поближе познакомиться с этим местом.
«И найти одну картину», – думаю я.
Но об этом позже. Сегодня всего лишь первый день. Нужно ко всему привыкнуть, успокоиться, а уже завтра окунуться с головой в поиски. Сегодня не считается: день приезда.
Несколько секунд мы молчим – я прихожу в себя, и мы медленно направляемся в деревню.
А там – чистейшая простота, нетронутый временем девственный уголок Греции, какой она была до того, как туризм вытеснил из нее особый дух.
Непритязательная череда таверн, полоса пляжа и спокойное море, импровизированная дорога, отделяющая фасады закусочных от берега. Снующие туда-сюда официанты пересекают пустынную улицу, принимая заказы. По полосе время от времени проносятся одинокие мопеды, распугивая бродячих кошек под стулья. Открыто всего несколько заведений – в апреле сезон только начинается. Я слышу бренчание бузуки и нежный плеск моря, который помогает стряхнуть затянувшуюся печаль.
Мы сидим за деревянным столом рядом с песчаным пляжем. Стало прохладнее. В углу таверны играет трио музыкантов.
Трогательные парящие звуки и красивые греческие струнные слышатся в меру громко, чтобы посетители могли подпевать, но не заглушают беседу. Из таверны появляется официант с бумажной скатертью и закрепляет ее металлическими зажимами. Поставив перед нами корзинку с хлебом и тарелки, он целует Кристину в обе щеки.
– Это мой племянник, Кристоф. Таверной владеет мой брат, Андрос. В Метони повсюду семейный бизнес. Познакомься с Софи, она остановилась у нас на холме.
Кристоф протягивает мне руку, и я ее пожимаю.
– Yiássou, Christoph.
– Yiássou, Софи. Kalosirthaté! Добро пожаловать в нашу деревню!
Он гостеприимный, как и тетушка, с такими же темно-карими глазами и птичьими чертами лица.
– Сегодня хороший вечер. Играет музыка. Отец приготовил особое блюдо клефтико из ягнятины, овощное рагу бриам и запек свинину в духовке.
Он возвращается к таверне через дорогу, а я беру кусок хлеба и наливаю в блюдечко масло. Кристина зажигает свечу и закуривает, глубоко затягиваясь. Она предлагает сигарету и мне, и я молча беру одну из пачки – видели бы Таша и мама…
– Андрос – мой брат. Он повар, как и ты! Каждый день встает в пять утра, чтобы испечь хлеб. Говорю ему, возьми хлеб в булочной, выспись хорошенько, но нет, он хочет свою выпечку.
Кристина разрывает кусок хлеба пополам и подносит к свече.
– Смотри, каждый кусочек сделан с любовью!
Звеня браслетами на запястьях, она кладет хлеб в рот. Я соглашаюсь и макаю кусок в сладкое масло.
– Я считаю, что, если готовишь в плохом настроении, еда будет хуже на вкус. Хлеб просто потрясающий! Похоже, ваш брат – счастливый человек.
Кристина смеется и выпускает в небо колечки дыма.
– Да, точно! Произведения живописи и скульптуры передают чувства художника. А еда – это тоже искусство, но из особых материалов. Как и посуда, но она невкусная!
Она заливается смехом