– Просто просто.
– Значит правильно. Направлеон – это тоже просто.
Уже рассветало, усталость брала своё, оба стали позевывать.
– А если человек спит, он в сознании? – задумался о своем Градька.
– В сознании ли? Вероятно. А что? А, понимаю, – догадался Максим. – Да-да. Да. Это может быть выход. Когда вы лежали в лесу без сознания и не постарели, это, может быть, то. Возможно, вы вошли в одну фазу с лесом. Тут надо подумать. Возможно, нам тоже надо как-нибудь отключиться. Но потом, когда надо будет…
– Я могу заварить мухоморов, знаю один шаманский рецепт. Хорошо отключает. Правда, говорят, будут глюки. Хотя можно без мухоморов. Прикладом по голове, и – в отключке!
– Мухоморы? По голове? Дина сойдет с ума. А, может, и правда проще сойти с ума?
Геновы сапоги на ногах Дины болтались и громко хлопали. Оценить она их смогла, лишь когда ступила на плот: Максим прыгнул следом, и вода пронеслась поверху от кормы и до носа, омыв ноги. Первый плот вышел громоздким и сидел низко – это из-за половых плах, использованных вместо настила – но так настоял Максим. Удочки он прикрепил к огромному своему рюкзаку, и тот походил на нелепую ходовую рубку с наклонной сигнальной мачтой.
На другом плоту, без настила, Севолодко устроился даже лучше, он лежал на единственной плахе, подсунув под голову лесниковские вещмешки и придерживая на животе оба ружья – Градькино и оставшееся от Гены. Ноги свои Севолод зацепил за топор, воткнутый в конец плахи. Неудовольствие он проявил лишь тогда, когда Градька прыгнул на плот, и тот покачнулся:
– Дак эдак и опрахотимся! Ты учитывай, парень, плавать я не пловец. Когда и плавал, не помню.
– Ничего, Севолод. Это как ездить на тракторе: раз научился – уже не разучишься. Ну что? – крикнул он Максиму и надавил на шест. – С Богом?
– С ним! – ответил Максим. – Семь нам футов под килем.
Градька первым вывел плот на течение.
– Это сколько же? – спросил у него Севолодко.
– Что?
– Семь этих… футов.
– Больше двух метров, – ответил Градька.
– Не, – Севолодко скосился на воду. – Коли больше двух, утону.
Пересохшее и щелястое избяное дерево вбирало первую влагу, по краям бревен шелестели мелкие пузырьки. Без проблем прошли над первой корягой. Градька стоял на носу и рулил шестом. Шест был длинный, крепкий, сосновый, с обрубленным на-тупо концом и пригождался пока лишь на поворотах. Важно было не влететь в берег, затянутый ивняком. После каждого поворота Градька оглядывался. Дина махала рукой, мол, плывем, все нормально.
Когда река вошла в бор и запетляла в просторной, покрытой кустами ольхи и черемухи луговине, сразу же обнаружились следы мужиков, проплывших здесь ранее на надувной лодке.
– Вон, ты гляди, ёчи-мачи, –