– Кобальт. Оттенок синей краски.
– Продолжайте…
– Он очень резво взялся за дело! Вошел в азарт, начал рассказывать историю из жизни Скучновских гусар и… и мы с Глашей его выгнали.
– Хи-хи-хи…. – тоненько присвистнул Толик из своего угла.
– Почему? – не понял Даниил, мельком глянув на гору пирожков, которые его дружок навалил на свою тарелку.
– Видите ли, – ответила вместо Марьи Глаша, – творение красок для икон – это тоже часть таинства иконописи. Писать Святой Лик красками, сотворенными не под молитву, а под рассказы про местное гусарство – невозможно!
– А-а! – Сообразил инспектор. – И поэтому вы его выгнали.
– Вне всякого сомнения.
– Что было потом?
– Почти сразу он ушел. Побалагурил еще рядом с буфетом, пробовал жонглировать чашками. Хорошо, что ни одной не разбил. Потом поставил все на место и исчез. Это было в начале седьмого. Приблизительно в шесть с четвертью.
– Вы его еще видели?
– Нет! – Вместе ответили девушки.
– Чем вы занимались после этого?
– Мы работали до половины восьмого. Потом заперли мастерскую и разошлись.
– Куда?
Первой ответила Глафира:
– Я торопилась домой. Когда я шла мимо веранды, видела Карпа Палыча. Он входил в двери своего дома со стопкой старых газет в руке. Мы пожелали друг другу доброго вечера.
– Именно так! До девятнадцати тридцати я отдыхал на веранде в старом плетеном кресле – своем любимом. Я читал газеты за 1899 год. Очень проголодался и решил перекусить что-нибудь, не дожидаясь Алексея. – Накладывая в свою плошку салат из мелко наструганных огурчиков, вклинился в разговор Карп.
– Почему вы торопились?
Глаша неопределенно пожала плечами.
– Это имеет значение?
– Безусловно.
– Ну, хорошо…. К восьми часам я ждала гостя.
– Это кого? – слаженно, как солдаты на линейке, спросили хором Толик и Даниил.
– Смею предположить, – осторожно ответила Глафира, – Что к убийству это не имеет отношения.
– И, тем не менее…. Будьте добры ответить! – Толик набычился и отодвинул от себя тарелку с салатом и ветчиной. Даниил же напротив, недрогнувшей рукой насыпал себе полную миску картошки и щедро полил его густым кетчупом домашнего приготовления:
– Ну! Мы ждем-с!
Глафира была бесстрастна, только в уголках губ чуть заметно промелькнула тень улыбки, да в ее ровном голосе на мгновение послышалась покорность обстоятельствам:
– В восемь ко мне пришла Наталья, медсестра из поликлиники.
– Тьфу ты! – облегченно стукнул себя по коленке Толик. – Гость…. Тоже мне! И долго она у тебя время отнимала? Опять ее, видимо, очередной мужик бросил?
– Именно так. Мы проболтали часов до десяти, может быть дольше…. Наталья ушла в клуб, а я приняла душ, помолилась, и легла в кровать читать книгу. Во сколько я уснула – не знаю. Было лень поворачивать