Немного помолчав, призрак ехидно добавил:
– Ах, да! Конечно, для этого я его обрил и поместил в местную психушку на время, пока действовал от его имени. Ну, а дальше дело стало за малым. Пробраться в полицейский участок и терпеливо дождаться приглашения на опознание моего трупа. И снова удача! Уже неделю спустя, пока я усиленно делал вид, будто работаю, во время очередной планёрки у неподражаемой Зоры Ринч прибыли радостные вести. В пустыне, близ Асториса нашли неопознанный труп старика, предположительно беглеца-преступника.
И снова призрак замолчал, но только для того, чтобы обернуться и с торжествующей улыбкой приблизиться к новому начальнику ГУП.
Мишема так и распирало от гордости, когда он продолжил свой рассказ:
– Конечно, я сильно рисковал, зайдя так далеко. Ведь дело с подсадным трупом могло бы остаться в юрисдикции тамошних тюремщиков. Записали бы в карточке любого беглеца, подходящего по возрасту и комплекции, и плакали мои изначальные планы: отомстить всем, кто меня ненавидит, собрав их вместе, здесь, в крематории Фено. Но тут мне несказанно повезло, эти ленивые задницы и рады были скинуть работу на детективов из других городов, разослали отчёт по всей Аттийской империи, приглашая на опознание.
– Зачем?
Простой вопрос Суиза заставил лиходея замолчать.
Труп повернул голову к собеседнику и зло уставился на маэстро, как на врага.
– Что? – уточнил он у ищейки.
– Зачем нужно было мстить всем этим людям? Ты лишил их родного человека, причинил боль, за которую расплата – ненависть. Зачем ты усугубил ситуацию?
Шомпалю всегда было интересно смотреть на реакцию преступников, когда они придумывали оправдания лиходейским поступкам. Вот и сейчас он с жадностью впитывал эмоции могильщика, точнее проекции его души, которая добровольно сопровождала детектива по лабиринту памяти.
Едкая усмешка промелькнула на устах лиходея, прежде чем он ответил вопросом на вопрос:
– Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя будто выковыривают из общества?
Ищейка отвечать не спешил. Молча внимал дальше, ожидая новых подробностей.
– Критика, критика, надменный взгляд, усмешки. Как же я ненавижу всех этих заносчивых людишек! – Кивок в сторону комнаты крематория. Воспоминания застыли на месте и ни одно действующее лицо спектакля не двигалось. – Я мучился, страдал, пытаясь подобрать ключи к душам окружающих меня людей. Обиды, осуждение и наконец полный игнор. Вот что я получил взамен всех моих стараний.
Суиз хотел было расспросить о подробностях, что он имеет в виду, но труп всё продолжал и продолжал изливать душу:
– А в какой-то момент внутри меня щёлкнуло и я понял, что проще человека убить, чем добиться его взаимопонимания. – Совершив логический кульбит в оправдательной деятельности, Мишем улыбнулся безумной улыбочкой. – В итоге оказалось, что все они внутри одинаковые. Руки, ноги, голова, два тазика требухи и много-много крови.
– Тебе так только кажется, – задал