Бедная птица чуть инфаркт, похоже, не схватила, когда он взял её в руку. Разинула клюв и замолчала.
Восемь тонких пальцев Пифагора оплели Жеку.
«Всё, конец Жеке, что делать-то?! – подумал Крапивин. – Придавит сейчас».
Вот кэп тяжело протопал и остановился за спиной. Сопит возмущённо, ждёт. Чертыхается, но ждёт.
Видно было, что Пифагор держит слегка, совсем чуть сжимая птаху, почти бережно. Что такое бережно для Пифагора?
Крапивин протянул руку, показал на встрёпанную голову Жеки и сказал коротко:
– Отдай.
«Ну должен такой робот слушаться хозяина! А за хозяина он меня посчитал, раз убираться взялся у меня же в каюте. Или нет?»
Все замерли, стоят, ждут.
Треугольные глаза тихо кружат, глядя то на Крапивина, то на Жеку.
Что там у него в железных инопланетных мозгах думается? Да ничего, что хозяин прописал, то и думается. А что этот хозяин прописал, вот в чём вопрос.
Восьмипалая рука с канарейкой протянулась, открылась.
– Да хороший ты мой, – прошептал Крапивин.
Осторожно забрал Жеку, посадил в клетку. Трясущимися руками показал, как сменить воду, насыпал зерно. Кэп сурово на всё это смотрел, потом буркнул:
– Ишь, отдал, железяка бедовая. Ну-у не знаю. А если бы шею Жеке свернул? Не по злобе, а по неумению? Сдам машинку твою в утиль, будешь знать, как тащить всё на борт. Силища у него, похоже, немалая, по башке твоей настучит, когда носки разбросаешь.
Крапивин слушал вполуха, потрясённо разглядывая Пифагора. Как он руку протянул… будто кто-то из тех, на острове, сейчас птаху отдал.
– Жека у нас герой, первопроходец, – сказал Крапивин просто, чтобы хоть что-то сказать.
А первопроходца этого было жаль. Он оглушённо сидел на дне клетки, растопырив крылья, часто-часто дышал.
И тут Пифагор издал трель. Как Жека. Один в один. Выходит, успел записал. Да он, наверное, всё писал себе в память.
Жека встрепенулся и коротко ответил. Пифагор опять выдал одно из Жекиных коленец. И ещё раз.
Жека прямо взвился весь, взлетел на жердь свою, попил водички, почистил клюв, взъерошил перья, отчаянно чвикнул и вдруг завертелся во все стороны, запел.
– Есть контакт, – задумчиво сказал кэп.
– Так Пифагор же нянька! – тихо рассмеялся Лапин, стоявший в дверях. – Вот подожди, он тебе и сказку ещё расскажет, этих… людей-деревьев!
Крапивин тоже растерянно рассмеялся и покосился на кэпа. Ведь Пифагор Жеку-то теперь не отдаст, он ведь глаз своих треугольных с него не сводит. А кэп сказал:
– Н-да. Ведь нет никого уж из тех, кто его сделал, а будто поговорили.
Не оборудование
Взял клетку с Жекой и вышел.
Оно и понятно, как какой-то железяке птицу отдать? Крапивин с Лапиным переглянулись и ничего не сказали. И Пифагор не пикнул. Не шелохнулся. Как стоял возле стола, так