– Я признаюсь.
– Не знаю, когда это происходит: в ванной, когда вы одеваетесь, или когда ваш муж овладевает вашим бесстрастным и не испытывающим удовольствия телом. Но она появляется, эта бесстыдная мысль, что вы и я, в один прекрасный день…
Я смотрел на тебя. Ты улыбалась, абсолютно уверенная в себе сегодня. А затем насмешливо обронила:
– В один прекрасный день? Может быть, ночь? Ведь свидание, которое вы у меня просите, будет ночью.
XV
Ты еще долго будешь помнить эти хождения взад и вперед. А потом, в один прекрасный день… прости, в одну прекрасную ночь, твое тело уступит. Не будем больше говорить об этом. Сильны те, кто умеет ждать.
На тебе было очень хорошенькое платье в прошлый вторник: слегка расклешенное внизу. Можно было увидеть кружево твоей комбинации, и это сильно возбуждало желание. Наверное, именно этого ты и хотела добиться. Не думал, что ты доведешь меня до этого. Может быть, я слишком напрягаю себя, сдерживая свои желания, чтобы вызвать твое? Мне это удалось? Думаю, да, потому что вчера ты мне сказала:
– Не исключено, что я вас навещу как-нибудь вечером. О, всего на несколько минут. Просто хочу доказать вам, что ничего не боюсь. При том условии, конечно, что вы будете соблюдать правила игры.
– Игры?
– Да, не переступите той черты, которую я сама определю. И только так.
Успокойся. Правила моей игры состоят в том, чтобы ты всего хотела и добивалась сама. Ты видишь, я ничем не рискую. Я буду честен. Если мои руки коснутся тебя, значит, ты сама их позвала. Если они скользнут под твое платье и будут наслаждаться твоей нежной кожей – это тоже будет твоим желанием. Ну, что же, чего ты ждешь?
XVI
Чего ты ждешь? Я бросаю тебе вызов. Ты не придешь. Не осмелишься прийти. Не потому, что боишься меня, а потому, что боишься себя. Я ошибаюсь? Тогда принимай вызов.
XVII
Вчера я тебе позвонил. Мне не терпелось узнать твое решение. Я спросил:
– Вы придете?
И ты ответила своим прекрасным, мечтательным голосом
– Ответ в старом дубе. Что? Принимаю ли я вызов? Немного терпения. Идите на почту.
Обо мне, быть может, совершенно забыли, пока читали эти письма. Обо мне, о муже. В этом нет ничего удивительного: я сам о себе забыл, забыл кто я и где я. Я даже не заметил, как вошла служанка и положила передо мной сигареты, за которыми я ее посылал.
Я был как оглушенный. Письмо за письмом раскрывало мне план готовящейся измены, я наблюдал за тем, как Одиль незаметно для себя катится по наклонной плоскости, в конце которой она станет любовницей другого мужчины. Конечно, еще ничего не произошло, но могло произойти уже в любой момент. Чего им не хватает?
Что же касается другого, то это был не Демонжо, как