– Это знак рода. Всех в семье таким в младенчестве метят.
Снова повернулся к девке, а та нахально присела пред ним на корточки, рассматривая рисунок. Проследила пальцем петлю до пупа.
– Красиво! Он как будто под кожей вьется! Ай, ты чего?!
Рьян и сам не понял, зачем шлепнул по горячей ладони. Просто вдруг показалось, что жар от нее куда сильнее, чем от раскаленных камней в бане.
– А нечего! Ведьма…
Девка растерянно захлопала ресницами, небрежно отбросила волосы со лба и резво вышла из бани.
– Меня Рьяном величают! – зачем-то крикнул ей вслед молодец.
Йага выскочила из бани, словно полночи в ней парилась. Жар прилил к щекам. Да ее матушка ни разу не била, а тут этот… Явился невесть откуда весь такой… Какой? Непонятный! Неправильный!
– У-у-ух! – погрозила она елкам, любопытно склонившимся над двором.
Елки понимающе покачали вершинами. Кому как не ведьме лесной знать, что с богами спорить негоже. Коли привели они этого… Рьяна к ней в третий раз, стало быть, надо так. Но разве не могли они привести кого-то не такого противного?!
Рябая неясыть спустилась на плечо, проткнув когтями платье. Потерлась о висок, заворчала. Йага погладила птицу, вслушиваясь в ее говор.
– Что-что? Запереть дверь да оставить в бане до утра?
Неясыть завертела головой: она такого не сказывала!
– Ну ладно-ладно, – рассмеялась колдовка. – Пусть ему. Но помогать не стану! Будет с него и одного раза!
Неясыть визгливо засмеялась: она-то точно знала, что любопытство не оставит лесную госпожу и что ее еще отговаривать придется. Не знала этого покамест только сама Йага.
Оттого, наверное, она и спряталась за занавеской в женском уголке и не стала ничем угощать гостя, когда тот вернулся в избу. Крынку простокваши, хоть и нехотя, выставила ему матушка. Рьян не побрезговал и хлеба не попросил. А ведь могло и на это наглости хватить.
– Благодарствую, хозяюшка!
Отвесил поклон, как следует доброму гостю, и примерился было спать на лавке, но матушка зашикала:
– Куды?! У меня тут девка немужняя, а ты, незнамо чей и откель, с нею в одной избе спать собрался? Марш в предбанник! Там нынче тепло.
Рыжий пожал плечами, подхватил одеяло, которого ему, надо сказать, никто и не предлагал, и был таков. Йага же той ночью долго уснуть не могла. Не то потому, что матушка на полатях бормотала и ворочалась, не то еще почему. Когда же под утро старая ведьма спустилась, взяла корзину и покинула избу, Йага решилась высунуться из своей спаленки. Как была, босая, пошла во двор. Мокрая земля холодила пятки, но никакие хвори лесовку сызмальства не брали, что ей сырость осенняя?
Ливень едва утих, мутные лужи еще малость рябили в предрассветной темноте. Йага пошлепала прямо по ним. Нагнулась к щелочке в предбаннике – не видать ни зги. Тихонько отворила дверь, юркнула внутрь. Гость мерно посапывал, свернувшись калачиком. Девка на цыпочках подкралась к нему, наклонилась, разглядывая. Гол как сокол. Ни кошеля при нем, ни сумы со снедью, которой часто