– Да бери ты, – не отставал Генри Фостер, – бери.
– Это практически обеспечило стабильность.
– «Сомы грамм – и нету драм», – черпнул помощник Предопределителя из кладезя гипнопедической мудрости.
– Оставалось лишь победить старческую немощь.
– Да катитесь вы от меня! – взорвался Бернард.
– Скажи пожалуйста, какие мы горячие.
– Половые гормоны, соли магния, вливание молодой крови…
– К чему весь тарарам, прими-ка сомы грамм. – И, посмеиваясь, они вышли из раздевальной.
– Все телесные недуги старости были устранены. А вместе с ними, конечно…
– Так не забудь, спроси у него насчет пояса, – сказала Фанни.
– А с ними исчезли и все старческие особенности психики. Характер теперь остается на протяжении жизни неизменным.
– …до темноты успеть сыграть два тура гольфа с препятствиями. Надо лететь.
– Работа, игры – в шестьдесят лет наши силы и склонности те же, что были в семнадцать. В недобрые прежние времена старики отрекались от жизни, уходили от мира в религию, проводили время в чтении, в раздумье – сидели и думали!
«Идиоты, свиньи!» – повторял про себя Бернард, идя по коридору к лифту.
– Теперь же – настолько шагнул прогресс – старые люди работают, совокупляются, беспрестанно развлекаются; сидеть и думать им некогда и недосуг, – а если уж не повезет и в сплошной череде развлечений обнаружится разрыв, расселина, то ведь всегда есть сома, сладчайшая сома: принял полграмма – и получай небольшой сомотдых; принял грамм – нырнул в сомотдых вдвое глубже; два грамма унесут тебя в грезу роскошного Востока, а три умчат к луне на блаженную темную вечность. А возвратясь, окажешься уже на той стороне расселины – и снова ты на твердой и надежной почве ежедневных трудов и утех, снова резво порхаешь от ощущалки к ощущалке, от одной упругой девушки к другой, от электромагнитного гольфа к…
– Уходи, девочка! – прикрикнул Директор сердито. – Уходи, мальчик! Не видите разве, что мешаете его фордейшеству? Найдите себе другое место для эротических игр.
– Пустите детей приходить ко мне, – произнес Главноуправитель*.
Величаво, медленно, под тихий гул машин продвигались конвейеры – на тридцать три сантиметра в час. Мерцали в красном сумраке бессчетные рубины.
«…как детвора играет в центробежную лапту»
В оригинале – Bumble-puppe, можно перевести как «центробежный пупсик».
«– Полли Троцкая».
По фамилии революционера Льва Троцкого. Еще одна сатирическая издевка над революционерами. Хаксли дает фамилию российского революционера, теоретика перманентной революции (который был еще жив в год написания книги), озабоченной любовными приключениями девочке Полли.
Олдос Хаксли написал свой роман о мире, где царствуют свободные половые отношения, а обучение сексуальным приемам начинается в раннем