Оказалось, профессор Нораг неплохо говорит на алинском. Почти всю лекцию она провела без помощи переводчицы, которая тихо скучала в углу. Профессор рассказала, как благодаря изменению генов удается лечить редкие заболевания. Если внедрить эту технологию в медицину, то можно будет сделать иммунитет устойчивым ко всем существующим вирусам, оставив в прошлом вакцины. Победа над болезнями – это благородная научная цель. Мне нравится то, что делает Нораг.
Было множество вопросов из зала. Кто-то уточнил, не приведет ли развитие генетической инженерии к новому витку научной гонки между странами. Нораг в ответ долго говорила про этический кодекс, который следует принять на международном уровне, чтобы провести красную черту: разрешить править генетический код только в тех случаях, когда есть риск развития тяжелых заболеваний, и запретить использовать биотехнологии для селекции нашего вида. Предложения логичные, но далекие от реальности. Как они собираются контролировать соблюдение этих условий?
Такой вопрос тоже прозвучал, и профессор ответила вполне конкретно. Если обнаружится, что государство, подписавшее этический кодекс, нарушило правила, против него должны быть приняты ограничительные экономические меры. Дальше разговор ушел в сторону политики, и я плохо запомнила. Но дискуссия меня взволновала. Я задумалась о тех, кто родится с отредактированными генами. Будет ли заметно, что они другие? Смогут ли они жить среди обычных людей? И главное: будут ли они благодарны ученым за эти изменения?
После окончания лекции на выходе из Собора образовалась очередь. Пока мы медленно продвигались к дверям, я прислушивалась к разговорам. Двое мужчин передо мной обсуждали возможность развития генетической инженерии в Брэйе. Один из них сказал, что, если бы не скандал с проектом «Новое поколение» тридцать лет назад, этим направлением занимались бы и у нас.
Вот, оказывается, в чем дело. Члены Совета не спонсируют эти исследования, опасаясь повторения истории. Надо будет побольше узнать про этот проект и про то, чем он завершился. Глупо, когда события давно минувших дней руководят нашими действиями в настоящем».
***
13 января 9826 года (за четыре года до пожара в Корпусе специальных научных исследований)
«Вчера на комиссии решали вопрос об увольнении профессора Каруна. Ему уже больше восьмидесяти лет, он еле говорит, а соображает и того хуже. Студенты, у которых он преподает, два раза подавали на него жалобу. Написали длинное письмо о своих правах получать знания высокого качества, об обязанностях преподавателя не засыпать на лекции, пуская слюни, и не отвлекаться на воспоминания о своих женах. Он уже сам не помнит, сколько их было – пять или семь, и кто из них умер, а с кем его развели «непреодолимые обстоятельства». На этом моменте зачитывания письма мы все подавились смехом, удержался только председатель комиссии.
Три года студенты терпели этого маразматика, а сейчас поставили ультиматум: или им меняют преподавателя, или они пишут коллективное письмо в Рикистарию по науке. Заменить его некем, только освобождать от должности и брать нового человека в штат. И как бы мы ни были привязаны к чудаку Каруну, пришлось с ним попрощаться. А перед этим, как положено, наградить почетным званием заслуженного преподавателя Университета Брэйе.
Перед уходом он произнес пафосную речь. Почти уверена, что давно ее заготовил. «Люди, выбравшие путь науки, – сказал Карун, – это истинные лидеры и герои. Они отказываются от многих благ жизни, чтобы разгонять мрак невежества светом знания». (Я даже записала эту фразу.) Посвятить себя науке – достойнейшая миссия. Наука – наш «бог», и мы служим ему, как умеем. И дальше все в таком духе.
В чем-то я с ним согласна: мы действительно верим в науку так, как монахи какого-нибудь религиозного ордена верят в своего бога. Мы приносим ей в жертву все, что попросят. Другие интересы. Личное время. Иногда – даже собственный брак. И как служители культа не знают жизни за стенами своего монастыря, так и мы оторваны от земли. Ходим только по облакам. Притрагиваемся к эфемерным субстанциям. Стремимся в познании мира достать до звезд.
А многие ли из нас задумывались, для чего нужны знания, на поиск которых мы тратим десятки лет? Какова их цель? Делать жизнь человека лучше? Иногда мне кажется, что мы нашу жизнь не столько улучшаем, сколько усложняем. Пытаемся решить одну проблему, создавая взамен десяток других. Замкнутый круг какой-то. Разорвется ли он, если остановиться?
Люди не осознают, что знания, приносящие им комфорт, добываются не просто так. Приходится бить током мышей, умерщвлять для препарирования лягушек, держать в зоопарках умнейших слонов и свободолюбивых волков. Я уже не говорю о первых натуралистах-любителях,