– Да… – снова женский голос. Нахлынувший панический ужас опять отступает. – Вот смотрю на тебя, не скрою, любуясь, но… перед кем ты рисуешься? Я же знаю, Статус, ты не такой.
– Как сказал один хороший человек, никто не знает, какие мы на самом деле. Мы сами в первую очередь не знаем. Но что там про битву? Желаешь услышать вкусные подробности?
– Хм, нет, пожалуй, не обессудь. Но я всегда неустанно, неутомимо твердила, что изобретательность человеческая, этот великий, вечный, полный жизни, восхитительно бьющий ярким- ярким ключом дух ее, границ не имеет. Но к чему ты обо всем этом, собственно?
– Да вот… тогда они тоже все, враги наши, как суслики лежали в чистом поле, кто где. Этот вот так же лежит. Напомнилось.
– «Этот», как ты выразился, а в действительности весьма милый и славный юноша, простой и дикий, как лесной бог, еще жив, между прочим.
– Те тоже были. Че там шапки, хотя они у нас были добрые. Оклемались к вечеру, да разбрелись в тоске. Кстати, о «лесном боге». Шибко задело, должно быть. Мешок с песком – это не шутка. Не нравится мне его состояние. Минут двадцать уже в отрубе.
– Ах, успокойся, расслабься, релаксируй, неприступно суровый снаружи, но добрый и отзывчивый сердцем мон Женераль! Мы сделали, что смогли, пусть природа сделает остальное. Парнишка крепко спит и поправляется. Он хрупок на вид, но тверд духом.
– Или головой. Потому что – кость.
– Как стыдно! Тебе же должно быть стыдно, хоть немножечко? Ты ведь его совсем не знаешь.
– Мы никого не знаем, я уже говорил.
До крайности смущенный и сбитый с толку этими речами, я все же набрался мужества, распахнул глаза пошире и повернул голову со всем месивом, колыхающимся внутри нее, на звук.
Неподалеку в сторонке сидели двое – мужчина и женщина, как я уже, несмотря на свое дикое состояние, сумел догадаться по голосам. Мужчина, да что там – мужичище! – был огромен, страшен, квадратен, в невообразимо помпезном парадном мундире и нарочито пафосной фуражке. Он внушал своим видом сразу ужас и уважение. Женщина напротив него – в переливающемся солнечными искорками, похожем на змеиную кожу платье, очень впечатляюще струящемся по ее изящной фигуре, была молода, но, видимо, все же постарше меня. А еще она сразу показалась мне восхитительно прекрасной. Вот все, что я осмеливаюсь сказать о ней.
А за ними темной грудой возвышалось что-то огромное, похожее на китовую шкуру или даже на целого, но изрядно смятого кита, перевитого вдобавок веревками.
Мужчина – весь из прямых линий – насторожился, почувствовав мой взгляд, и рывком крутанул голову в мою сторону.
– Очухался! – воскликнул он. – Парнишка-то и впрямь крепок оказался. Боец!
После этого он обратился непосредственно ко мне:
– Благодарю