О чем и сказал матушке.
И чем вверг ее и всех окружающих в некоторой степени шок, я бы сказал. Ну еще бы. Дело невиданное. Взять и бросить все, уйти в неизвестное. Такое у нас на Астравгарде случается крайне редко. Или приблизительно никогда. Нужно чем-то отличаться от всех остальных, чтобы суметь вот так просто оставить родной благодатный край, где люди живут от рождения до смерти в счастливой охоте, рыбалке, земледелии, садоводстве и ремеслах, не помышляя ни о чем ином. Здесь едва ли даже в кошмарном бреду кому-нибудь приснится, что можно решиться надолго уйти в «большой мир», предпочтя тихий родной уют чему-то сомнительному и неведомому там, в той стороне.
То, что я говорю, звучит как самолюбование. Но я всегда считал себя особенным.
Впрочем, может быть, и не настолько, чтобы казаться себе и всем остальным чужаком среди родных астравгардцев. Честно скажу, самому было ужасно страшно. Но я уже сказал свое слово, отступать было нельзя.
3
А на родных островах вовсю лучилось лето. Солнце, море, веселые лица. Все это проносилось как бы мимо меня, потому что я собирался в дорогу. Почему-то с печалью в сердце. Да не «почему-то», а просто я знал, что это- решающий поворот в моей жизни. И все, что ждет меня там, дальше, уже не будет таким, как здесь и сейчас. Я, быть может, и не собирался покидать милый край навсегда, лелея надежду вернуться когда-нибудь, умудренным годами странствий, возмужавшим, с таким вот спокойным, уверенным теплым огнем в глазах, но все равно… грустно как-то. Ведь я стану другим, а значит, и это море, и солнце, и все остальное не будут для меня такими, какие они есть сейчас. И, стало быть, эта жизнь уходит.
Вот ее последние дни. Солнечные, ласковые. И я снаряжаю свою лодочку, изучаю маршрут, в свободное время хожу по острову, смотрю на все с таким видом, словно первый налет мудрости дальних странствий уже коснулся меня. А так и есть. Я принял решение, и уже одним этим как бы отделился от дотоле привычной жизни. Стал иным.
4
Матушка моя смирилась. Что еще ей оставалось? Она прекрасно знает, что я бываю упертым и, если становлюсь таковым, в любом случае сделаю по-своему, «хоть ты кол на голове теши», как она выражается.
Еще она, зная меня, по-моему, давно предчувствовала, что однажды случится что-нибудь такое в этом роде, и, как могла, готовила себя к этому. Но это было нелегко. Мне нелегко, а ей, я думаю, в особенности. Я-то оставлял ее в окружении своих братьев и сестер, зная, что они прекрасно о ней позаботятся, а она…
Ну ладно, не буду об этом, что-то мне не по себе становится от воспоминаний.
Как остальные отнеслись к моему уходу?
Кто плечами пожал, кто удачи пожелал, кто загрустил, а кто- так… В общем, как обычно. Свои- это свои, а чужим что за дело? Хотя я уже говорил, что совсем чужих у нас нет. Все ведь на виду, население небольшое, все друг друга знают, по крайней мере, на своем острове- точно.
5
Говорят,