Стол бывшего директора был завален бумагами – папок на нем не было, и кипы листков лежали в полном беспорядке, скрывая под собой телефонный аппарат и пепельницу.
– Митя, – сказал Варшавский, не разжимая губ, чтобы не выпала сигарета. – Я тут подумал, что забыл тебе сказать одну важную вещь. – Варшавский остановился, роясь в листках на столе в поисках спичек.
Спички нашлись, Варшавский машинально встряхнул коробок и закурил.
– Я видел, с тобой Акинфеева разговаривала…
Митя кивнул. Акинфеева была заместителем директора по музыкальному циклу.
– Ты особого внимания на ее слова не обращай. Она педагог хороший и человек, – Варшавский почесал нос, – неплохой, но специфический. И лучше с ней… вообще-то лучше поменьше с ней общаться.
Варшавский подслеповато глянул на стол и сбросил пепел туда, где, по его мнению, должна была находиться пепельница. Ее там не было, но Митя решил пока не перебивать своего руководителя.
Находясь в кабинете, Варшавский курил постоянно, и Митя тоже перестал выходить на перекур. Да и смысла не было: за двадцать семь лет, которые Исаак Нахимович провел в своем кабинете, выветрить из него запах курева было уже невозможно.
Старый директор снова стряхнул пепел на стол – вернее, на один из листков. Бумага не обладала Митиным терпением и начала тлеть. Неожиданно на ней появилось быстро темнеющее пятно с искрящейся бахромой и, как лишай, стало медленно расползаться по желтому листу.
– И вот еще что, – начал было Варшавский, затянувшись.
– Исаак Нахимович, горим… – негромко сказал Митя, показывая глазами на бумаги, оказавшиеся под сброшенным пеплом.
– Да нет, до этого-то пока далеко, – возразил Варшавский и тут же обжегся рукой о вырвавшийся из бумаг язычок пламени.
Митя схватил стоявший неподалеку электрочайник и плеснул на пламя водой.
– Совсем плохой стал, – посетовал Варшавский. – Я-то думал, пепельница здесь…
– Ничего, Исаак Нахимович. Бумаги вот только… Что-то важное, может?
– Да нет, не страшно, что тут? – Исаак Нахимович наконец нашел пепельницу и затушил сигарету. Митя собрал пепел и обгоревшие мокрые листы, отправил их в мусорное ведро и направился к окну: в кабинете стоял специфический запах сгоревшей бумаги.
– Самое важное сейчас, Митя, это те бумаги, которых пока нет, а они нужны.
– В каком смысле? – не понял Вихров.
– Сейчас-то конец учебного года, летние каникулы скоро. Но ты имей в виду: на следующий год тебе в первую очередь нужно сделать обследование здания.
– Почему, Исаак Нахимович?
– Давно пора уже… Я сам сделать хотел, но не успел, вот… Мало ли что со зданием может произойти. Дети тут. Дом без капремонта стоит уже бог его знает сколько времени.
Каникулы