Такой инициативы капитан не ожидал, однако признать, что бумаги нет, означало посрамить мундир.
– Слушай, ну что мы будем бегать сейчас туда-сюда? Давай протокол составим, ты его подпишешь и… Хотя погоди. А кто же, если не ты, митинг-то организовал?
– Говорят, что Елизавета Генриховна Романова-Юсупова.
– Кто? Хм… Ясно. А можешь позвать сюда эту Генриховну?..
Вихров повернулся к Таранову:
– Саш…
Таранов уже набирал номер:
– Елизавета Генриховна, вы еще здесь? Да, спасибо… Вы знаете, мы тут в кабинете у Дмитрия Сергеевича, а с вами хотят побеседовать представители Министерства внутренних дел как с организатором митинга… Мы вам крайне признательны!
Елизавета Генриховна Романова-Юсупова
Напарники капитана присели на кожаный диван, а собеседник Вихрова продолжал стоять, как бы намекая, что дел тут осталось немного.
В кабинете становилось жарко, на лицах милиционеров проступил пот, но они не снимали бушлаты, а только стянули влажные ушанки, смяв их в руках и ожидая прихода нового действующего лица.
Возникла пауза, будто ведущий уже объявил программу, а исполнитель еще не вышел на сцену и публика сидит в тишине, покорно ожидая его появления. Складывалось ощущение, что сейчас, как это обычно бывает, кто-то начнет нетерпеливо аплодировать.
Первым не выдержал капитан. Хлопать он не стал, а вместо этого произнес в пространство, не обращаясь ни к кому конкретно:
– Десять минут – и все. Просто закрыть надо этот вопрос. Чего тут, ерунда – пара тысяч штрафа…
Дверь открылась. Полностью закрывая проем, появилась норковая шуба в пол: в кабинет величественно вошла дама лет пятидесяти. Она сделала несколько шагов, и у всех присутствующих без исключения создалось впечатление, что она движется не по узкому пространству директорского кабинета, а как минимум по Георгиевскому залу Большого Кремлевского дворца к ожидающему ее трону. Отсутствие скипетра у нее в руке наводило на мысль, что он где-то тут, в складках этой шубы, скрывающей царскую стать.
Форменная ушанка чуть не выпала из рук капитана. Двое сотрудников, сидевших на диване, медленно поднялись, при этом у одного из них часть слюны вышла наружу и не успела вслед за поднявшимся преодолеть земное притяжение.
Дама неспешно провела взглядом по слипшимся волосам милиционеров, раздав каждому из присутствующих порцию бриллиантового блеска спрятанных в ушах сережек, поздоровалась и низким голосом произнесла главное:
– Я – Елизавета Генриховна Романова-Юсупова.
Сказала она это негромко, но так, как будто в неожиданно возникшей тишине ударили царским посохом о каменный пол.
– Me… – капитан, не отрываясь, смотрел в глаза этому теперь уже явно главному действующему лицу и, видимо, пытался произнести какое-то сложное слово. У него не получалось. Он начал с другого:
– Скажите,