– Ладно, все ясно, спасибо, дедушка, – хлопнув ладонью по складному столику, подвел итог встречи Егор Иноземцев.
– Позолоти ручку, внучек! – дед жестом человека, просящего милостыню, протянул свою заскорузлую ладонь, увенчанную длинными, неровно обкромсанными ногтями.
– Мы так не договаривались. Бог подаст, – жестко отказал ему будущий особист.
– Старого человека легко обижать, – продолжая протягивать руку, не сдавался Стариков.
– Вот, возьмите, – сказала Нина и положила ему в ладонь пятисотрублевую бумажку, которую нашла у себя в карманах джинсового комбинезончика.
– Спасибо тебе, Полякова! А как девичья фамилия матери? – поспешно спросил Стариков, как только фиолетовая бумажка исчезла в кармане его парусиновых штанов.
– Идите, дедушка, лесом, – едва сдержавшись, ответила ему Нина. Несмотря на происхождение из интеллигентной семьи, крепкие выражения были ей далеко не чужды, но сейчас, в присутствии Ушакова, ей хотелось казаться воспитанной и беззащитной.
Обождав, пока уляжется дорожная пыль, поднятая почти лысыми шинами Севиного минивэна, Стариков вернулся в дом. Пробыв там около получаса, видимо, заканчивая бытовые хлопоты, начатые еще до визита незваных гостей, дед вышел во двор. Несмотря на выпитое вино, он выглядел намного более собранным, нежели всего три часа назад. Парусиновые брюки были заправлены в специальные сапоги для езды на мотоцикле. Все те же седые волосы, стянутые сзади в короткий хвост, выглядели опрятными и ухоженными. В одной руке преобразившийся Стариков держал кожаные перчатки коричневого цвета, а на мизинце другой болтался облегченный шлем с плексигласовой защитой для глаз. Не снимая мопед с рожковой подставки, он принялся крутить педали. Чихнув и выпустив клубок сизого дыма, мотор ожил и негромко затарахтел, сообщая хозяину о готовности везти его туда, куда ему надо. Видимо, зная местность как свои пять пальцев, Стариков долго рулил по узким тропинкам, многие из которых были в принципе не пригодны для езды на чем-либо другом. Примечательной деталью видавшего вида аппарата можно было назвать установленный на нем глушитель, позволявший двигаться почти бесшумно. По этой причине или просто потому, что каждый местный кобель был знаком со Стариковым еще со дня своего рождения, он проехал рядом с чужими дворами, не вызывая обычного в таких случаях остервенелого собачьего лая.
Целью его поездки оказался двухэтажный дом, стоявший обособленно. На фасаде, покрытом свежим слоем штукатурки, висела неброская вывеска «Отель Мираж». Хмурый охранник, судя по тому, как они со Стариковым обменялись приветствиями, давно знакомый с прибывшим, немедленно пропустил его внутрь дворика. Проехав по аккуратно выложенной плитке в виде восточного орнамента в сторону гаражей, находившихся слева от основного строения, Стариков заглушил мотор, снял шлем и повесил его