– И поет, словно ангел, – напомнил он.
Ее глаза сузились:
– Хотите услышать, как я пою, – заглядывайте в «Савой». Как-нибудь.
– Если только удастся вас там застать. Но я не хочу ждать. Что случилось с той девушкой из «Савоя»? Которая советовала мне пойти потанцевать? Брать от жизни все? Неужели она не согласилась бы провести вечер за нескучной интеллигентной беседой в хорошем ресторане?
Ее лицо смягчилось, и он почувствовал облегчение от того, что все-таки сумел до нее достучаться. Ее взгляд едва заметно потеплел, губы дрогнули в призрачной улыбке.
– Значит, считаете себя нескучным и интеллигентным? – наконец ухмыльнулась она. – Не слишком ли это… самонадеянно?
Он тихо рассмеялся:
– Пожалуй. Это вы так на меня влияете.
Дверной колокольчик звякнул, извещая о новых посетителях. Теодор не сдвинулся с места и прошептал:
– Скажите «да». Я буду ждать на улице – столько, сколько потребуется.
– Вы очень настойчивы.
– Да.
– Ладно. – Она застенчиво улыбнулась. – Но давайте найдем что-нибудь поскромнее. Не могу же я идти в приличное место в таком наряде.
– Вы прекрасно выглядите.
Она подняла глаза:
– А вы бессовестно мне льстите.
Покупатели подошли к прилавку, и Теодор понял, что ей надо поработать. Надев шляпу, он бросил короткое «извините» вошедшим мужчинам и вышел на улицу. Он собирался ее дождаться – даже если ради этого просидит в машине всю ночь.
Вивиан постучала в окно машины. Оторвав взгляд от производственных контрактов у себя на коленях, Теодор открыл для нее дверцу. Она поспешно села рядом с ним.
– Я закончила. Поехали.
– Судя по всему, мы торопимся? – уточнил он, закрывая папку и убирая ее в свой кожаный портфель.
– Да. – Она с тревогой смотрела в окно, пока они отъезжали от обочины.
– Мы как будто прячемся. Вы ведь не замужем? Или вы из-за этого так волнуетесь? Мне стоит беспокоиться о ревнивом муже?
Откинувшись на спинку сиденья, Вивиан нервно вцепилась в лежащую на коленях сумочку:
– Нет, конечно нет.
– Тогда кто вас так? – Он кивнул на ее синяк.
К счастью, на этот раз она не стала отводить глаз и отрицать очевидное.
– Мой отец. Ему не нравится, когда я пою на сцене.
– Почему?
– Потому что моя мать была певицей. Они так и познакомились – в кабаре в Бордо. Он приехал закупить вина для своих магазинов – и по уши в нее влюбился, потому что был околдован звуком ее голоса. Знакомая история?
Теодор пожал плечами, словно это не имело никакого значения, но уловил прозвучавшие в ее словах обвинительные нотки. Теперь он понял, почему она не пришла на свидание – просто не хотела повторить судьбу матери.
– И что